Ледария. Кровь и клятва

Она вновь перевела взгляд за окно. Пламя на маяке безмятежно выплескивало вверх языки огня, на льду мерцали блики-лодочки, штиль наполнял воздух тишиной. В молчании время потянулось медленнее и, казалось, все никак не может перевалить за полночь.

Король бросил взгляд в черноту ночи, потом оглянулся на камин, где мягко потрескивали поленья.

— Ты говорила, менестрель хочет петь для меня?

Симель кивнула. Вилиам подтянул одеяло повыше.

— Зови его сюда.

Симель и не думала, что он помнит об этом. Воодушевленная, она вышла из спальни и направилась к черной лестнице. Возможно, в Малом зале, самом теплом в замке, еще веселятся придворные, и тогда Эймар наверняка окажется там, иначе придется без всякого сожаления поднять его с постели.

Беспорядочный шум и громкий смех Симель услышала, как только спустилась на второй этаж. Как и следовало ожидать, гомон доносился со стороны Малого зала, теперь оставалось, не привлекая излишнего внимания, пробраться внутрь. Приоткрыв дверь, Симель заглянула в щелку и увидела странную картину: мужчины и женщины с кубками в руках стояли вокруг стола, а по столу небрежно скакал сир Ольмерт, рыцарь Гвардии короля, и размахивал бараньей ножкой:

— Тогда я зашел справа! А потом слева! И вновь ударил! Берегись, чудовище!

Весельчак делал размашистые выпады и хохотал громче всех, но по точным движениям было видно — он абсолютно трезв. Симель усмехнулась: ей нравился этот человек, у него всегда был хитрый вид и улыбка до ушей; когда все вокруг пьянели и не понимали, что происходит, он не упускал случая подтрунить над чьей-нибудь глупостью. Тихонько скользнув в двери, Симель двинулась к скамье, где Эймар настраивал лютню.

— Я почти вонзил свой клинок ему в брюхо, но тут… Дракон изрыгнул мокриц и лягушек! — Ольмерт упал на колени, зажимая рот в воображаемой тошноте. — Меч выпал из моих рук, а мокрые гады поползли в самый нос!

Леди в толпе скривились и протестующе загомонили, рыцари расхохотались. Принц Сейтер, облокотясь всем весом на плечо младшего брата, оглушительно смеялся и хлопал того по груди; видно было, что Бренельду непросто устоять на месте. Глаза сына Сейтера светились восторгом — так он был захвачен блеском и размахом столичного праздненства. Принца Лотпранда в зале не было, старого герцога из Киринсбора тоже. О первом говорили, как о человеке, не нуждающемся в буйном веселье, а второй, похоже, уже не посещал застолья среди ночи. Симель обходила беспорядочно расставленные кресла и украдкой смотрела на представление. Менестрель не замечал ее, он подкручивал колки и слушал, как звучат струны.

— Когда казалось, что все уже кончено, и дракон приблизил ко мне свою пасть — а зубы во-о-от такие, — Ольмерт на мгновение отвлекся, показывая какие у дракона были зубы, — тогда я из последних сил нащупал в скользкой массе свой меч и, пока страшные клыки смыкались на теле, взмахнул клинком… — он махнул бараньей ногой так, что капли жира брызнули во все стороны, — и отрубил чудищу голову! Победа!

Придворные захлопали и Ольмерт вскочил на ноги, отвешивая поклоны. Громче всех хлопал Бренельд, но они с Ганаханом смеялись какой-то собственной шутке. Сейтер шутку услышал и смеялся уже над молодежью, а не над Ольмертом. Сейчас они куда больше походили на добрую семью, чем по рассказам прислуги, и этого у Ольмерта было не отнять — рядом с ним невозможно грустить или ссориться.

Симель не понимала, что и сама улыбается, пока рыцарь не поймал ее взгляд и не расплылся в ответной улыбке. Она спешно отвернулась, зная, что редкая служанка спасалась из его плена, не проплясав пару кругов по залу или не проехавшись у него на закорках.

Ольмерт трагическим шепотом произнес:

— И вот, когда я был готов покинуть поле боя… в пещере дракона послышались чьи-то шаги… Кто же это? — он протянул руку в сторону Симели. — О, прекрасная пленница! Вознагради героя поцелуем!

От хохота задрожали стены. Симель незаметно подняла глаза к небу, сделала некое подобие реверанса в сторону лордов и поспешила к Эймару. Служанкам стоило подумать над тем, чтобы бороться с Ольмертом его же оружием. Довольно было бы указать рыцарю, что нос его все еще полон драконьих мокриц.

— Властительница лесов! Фея! — Ольмерт сделал скачок и плюхнулся на одно колено на самом краю стола. Столешница опрокинулась и рыцарь свалился на пол. Симель уже встала перед менестрелем и тот поднял недовольный взгляд.

— Подождите немного… Симель?

— Я не уйду без награды! — глухо раздалось из-под столешницы, где, запутавшись в скатерти, ворочался сир Ольмерт. Собравшиеся рыдали от смеха.

— Что ты тут делаешь? — Эймар поднялся, бережно прижимая лютню к груди. Симель надеялась, что со спины все еще выглядит подобающе испуганной.

— Эймар, тебя зовет король. Он хочет, чтобы ты сыграл для него, но я не думаю…

Особо громкий смех отвлек ее, и Симель досадливо поморщилась. Музыкант коснулся ее плеча: