Леди Альмина и аббатство Даунтон

Мирный договор был заключен 28 июня 1919 года в Зеркальном зале Версальского дворца. Ему предшествовали месяцы споров, в течение которых растаяли надежды многих народов и самоопределяющихся наций. Средний Восток поделили среди союзников на сферы влияния с катастрофическими последствиями, сохраняющимися до сегодняшнего дня. Немцы потеряли часть территорий, что спровоцировало глубокую обиду, и сверх того были оштрафованы на миллиарды и миллиарды золотых марок. Франция твердо намеревалась господствовать над своим соседом, а Великобритания хотела возмещения своего огромного военного долга. Уровень репараций, востребованных союзниками, многими был сочтен чрезмерным, не только в Германии, но и такими личностями, как Джон Мейнард Кейнс, главный представитель казначейства на переговорах. Эта сумма была снижена в 1924 году и еще раз в 1929-м, но к тому времени Германия уже сочла себя униженной, и до избрания Гитлера оставалось всего четыре года.

По мере того как Версальская конференция шла к завершению, многие из друзей Карнарвона по Египту приехали в Хайклир на уик-энд по случаю верховых скачек. Летний сезон вечеров вновь расширялся, и впервые за эти годы Хайклир готовился к приему десятков гостей. Стритфилду, все еще пребывавшему в должности кастеляна замка, было велено проследить, чтобы уровень приема не снизился. Ему оставалось служить всего три года. Стритфилду исполнилось шестьдесят три, и он начал сдавать. Но кастелян был таким же педантичным, как и прежде, и команда лакеев не подводила его.

Однако все уже изменилось. Да и могло ли быть иначе, если довоенный мир, тот политический и общественный фон, который признал бы четвертый эрл, исчез навсегда? Миллионы людей погибли на службе старому режиму, а общественная обида и горе подогревались жестокой экономией вкупе с рецессией. Карнарвон отметил в гостевой книге по поводу этого вечера: «бега» и «забастовка». В 1919 году их было великое множество. Почти полмиллиона рабочих хлопчатобумажной промышленности вышли на улицы в июне, полицейские покинули свои посты в августе, а в сентябре пришла очередь железнодорожников. Жалованье было низким, а рабочих мест – мало: обманутые в своих надеждах ветераны просили милостыню на улицах.

Даже эрла Карнарвона мучили денежные заботы, хотя и в другом масштабе. Его доход от сельского хозяйства падал по сравнению с довоенным, а в извещении на уплату налогов в 1919 году после принятых законов Ллойд Джорджа была указана ощутимая сумма в семь тысяч пятьсот фунтов. В мае 1918 года он продал кое-какую мебель из своего особняка в Бретби, а теперь выставил на аукцион Сотби лучшее из библиотеки Бретби. Эрл прекрасно осознавал, что у Альмины больше нет дохода, а планирование бюджета не было его сильной стороной.

Однако Альмина чувствовала себя полностью защищенной наследством, оставленным Альфредом де Ротшильдом, и не видела причин прекращать мотовство. В то время как лорд ворчал по поводу арендаторов, неспособных вносить плату, Альмина планировала бал для Евы, которой тем летом предстоял дебют в обществе. Ее не останавливали никакие расходы. На танцы до зари были приглашены сотни гостей, и «Таймс» сообщала, что народу собралось видимо-невидимо. Развлечения в Симор-плейс не прекращались. От шеф-повара требовалось, чтобы стол соответствовал роскошной обстановке, уровень которой, учитывая, что особняк отражал любовь Альфреда к сокровищам, означал из ряда вон выходящее. Это место, надо полагать, служило предметом сокровенных мечтаний лондонских поваров. Шефу была предоставлена полная свобода действий, подкрепленная финансово.

Именно страсть Альмины устраивать грандиозные приемы подтверждала ее твердое намерение повысить выдающееся положение Карнарвонов в послевоенном обществе. Типичный случай произошел в следующем году, в сезон 1920-го. Альмина и Ева посетили бал, устроенный сэром Эрнестом Кэсселом, одним из богатейших финансистов того времени, для своей дочери Эдвины. Альмина получила такое удовольствие, что заявила дочери: «Давай дадим бал завтра вечером». Ева пришла в ужас, не понимая, как можно это осуществить. (Ева всегда была приземленнее Альмины; возможно, она представила реакцию шеф-повара на приказание приготовить стол, достойный Симор-плейс менее чем за двадцать четыре часа.) Альмина сообщила Еве, что «уже пригласила всех присутствующих, так что я уверена: мы славно повеселимся».