Леди Альмина и аббатство Даунтон

Приспособление к новой реальности было задачей всего народа в январе 1919 года. Элси, вдовствующей графине Карнарвон, в 1919-м исполнилось шестьдесят три года, но она с присущей ей несокрушимой энергией твердо намеревалась внести свой вклад в улучшение жизни воевавших. Она стала вице-председателем «Общества голосовой терапии», разрабатывавшего современное лечение речи. Целью было восстановление способности нормально говорить тысячам бывших солдат, пытавшихся совладать с инвалидностью. Многие из них страдали от контузии, а также амнезии и приступов паники; они либо заикались, либо вообще онемели. Элси раздобыла деньги и организовала рекламную кампанию. Она собиралась также использовать музыку и пение, чтобы помочь пациентам более эффективно дышать, расслабляться и веселиться. Она основала «Королевские хоры», чрезвычайно успешные для улучшения речи пациентов, так что те смогли вернуться к общественной жизни и искать работу. У некоторых прорезалась страсть к пению, и они получали индивидуальные уроки; другие изучали испанский язык. Один человек с заиканием вылечился настолько хорошо, что Элси нашла для него место садовника в имении неподалеку от Хайклира. На концерте в Ланкашире работника с мельницы спросили о его ранении. Он ответил: «Я потерял ногу и голос, но теперь голос вернулся, так что нога не имеет значения!»

Альмина сворачивала госпиталь, но перед его официальным закрытием 15 февраля 1919 года ее, бригаду медиков, сестер милосердия и последних нескольких пациентов вновь почтил своим визитом принц Артур, герцог Коннаутский. Он был настолько потрясен и тронут увиденным во время предыдущего посещения, что лично явился поблагодарить персонал за проделанную работу.

Закрытие госпиталя, безусловно, было поводом для благодарности, но оказалось весьма мучительно покидать это место, так прочно сплотившее стольких людей. Как выразился Кеннет Уитхэм Уигнэлл, один из последних обитателей: «Расставание с домом № 48 было просто душераздирающим. Я уверен, что, если бы не весь этот великолепный уход и мастерство… я бы лишился и единственной оставшейся ноги». Продолжали лавиной идти письма от пациентов и их родственников. Лизи Хупер написала дрожащей рукой послание, чтобы поблагодарить леди Карнарвон за все, что она сделала для ее двух сыновей. «Я в неоплатном долгу перед Вами за весь тот уход и заботу, которые они получили».

Альмина письменно поблагодарила всех хирургов, с которыми работала эти четыре с половиной года. Многим из них она послала подарки – серебряные чайницы с выгравированными на них именами и датами службы – память об их пребывании в Хайклире и на Брейнстон-сквер. Гектор Макензи в ответ выразил признательность леди Карнарвон за ее поддержку и вселенную в его коллег уверенность, что они делают все возможное: «Я смотрел на Вас, как на ангела, радуясь, когда Ваши усилия увенчивались успехом, надеясь, невзирая ни на что, борясь даже в безнадежных случаях и предаваясь горю, когда все Ваши усилия оказывались тщетными».

В течение Первой мировой войны великое множество людей подобно Альмине обеспечивали медицинское обслуживание, в котором ощущалась такая нужда. Она слишком хорошо осознавала, что не смогла бы сделать этого без своих докторов и сестер милосердия. Конечно, признание за эти усилия было приятным, и Альмина, несомненно, ценила его, но бесконечные акты доброты – личное посещение похорон, исключительное внимание к малейшим деталям, создававшим у пациента ощущение, что он является гостем дома, желание сесть рядом и лично наложить повязку на гангренозный обрубок – являлись движениями ее души без ожидания получить что-то взамен.

Сочетание щедрости и энергии Альмины в работе в госпитале, обеспечившее значительные достижения, было замечено самыми высокими властями. Сэр Роберт Джоунс, инспектор военных госпиталей, писал ей 28 января, выражая личную благодарность:

«Я всегда смотрел на Вас, как на одно из открытий войны. Вы с такой необычной живостью посвятили себя помощи нашим раненым солдатам, и я уверен, что народ чрезвычайно благодарен Вам за все это. У меня навсегда останутся самые приятные воспоминания о Хайклире, чудесном пребывании там, выпавшем нашим офицерам, и особенно о том самопожертвовании, с которым Вы бросились за их умственное и физическое благополучие».

Посвятив несколько лет здоровью других, Альмина отчаянно нуждалась в отдыхе. В феврале, когда последний пациент был отправлен на реабилитацию, а последняя сестра милосердия нашла себе другое место работы, Альмина впервые с 1915 года уехала в Египет. Лорд Карнарвон был вне себя от восторга и страстно стремился присоединиться к Говарду Картеру для возобновления их работы. Той зимой в Лондоне было на редкость холодно, шел снег и дули ледяные ветры, что и послужило дополнительным толчком для отъезда.