Леди Ариэлла Уоторби

И вот тогда я впервые прямо посмотрела на лорда Грэйд а. Зрение меня не обмануло — во внешности герцога действительно произошли значительные изменения — волосы теперь были иссиня-черными, без намека на седину, а вот от шрама осталась тонкая едва заметная белесая полоса, словно это был очень давний и уже заживший шрам.

— Магия? — поинтересовалась я, разглядывая супруга.

Ответ был неожиданным:

— Проклятие.

— Обобщим и придем к уже сказанному — магия, — безучастно подытожила я.

— Боюсь, вам стоит обратить внимание на формулировку, озвученную мной, леди оттон Грэйд, — ледяным тоном произнес герцог.

Я отвернулась, а затем, вглядываясь в горизонт, тихо сказала:

— Сомневаюсь, что вам ведом страх, лорд оттон Грэйд, иначе вы не были бы столь безжалостны к тем, кому внушаете откровенный ужас.

Мне не ответили, и, не глядя на супруга, я вернулась к завтраку, не чувствуя вкуса пищи. Мне вообще казалось, что после случившегося в моей душе образовалась странная пустота, а чувства словно стали на полтона тише, приглушенные горем и скорбью… а еще мучительным осознанием, что уже ничего не изменить.

— Ариэлла, — голос герцога прозвучал неожиданно мягко, и я все же взглянула на него.

Лорд улыбнулся, странно и грустно, а затем тихо произнес:

— В детстве я боялся воды — отец схватил меня и бросил в ручей. Зимой. Я выплыл, и с тех пор вода стала моим хорошим другом. В юности я не желал причинять боль людям — пожалел бедолагу во время Дертской кампании… Спустя месяц этот «несчастный» всадил мне нож в спину. Он сумел подобраться на расстояние удара, использовав фразу «Господин, господин, помните, вы меня спасли тогда». Мне было двадцать шесть, когда я полюбил впервые в жизни. Неистово и всепоглощающе, сходя с ума от одной ее улыбки. Леди предала меня в ночь, когда белый маг предложил ей вечную молодость в качестве оплаты… за мою смерть. Да, я понимал, что это ловушка — эн-Аури никогда не писала мне подобных посланий, но, в отличие от нее, я знал, чем грозит сговор с белым магом. И я пришел за ней, и мне даже удалось уничтожить мерзавца, но перед этим было трое суток пыток, и издевательский ритуал — Леонас возжелал, чтобы леди испытывала все, что довелось испытать мне. Так уж вышло, что его предсмертное заклинание я не смог снять. Не мог. До прошлой ночи, Ари.

Я слушала его исповедь, с ненавистью глядя на супруга, веря и не веря словам, за которыми скрывались истории и события из жизни лорда Грэйда, но… он продолжил:

— И я вам весьма благодарен, леди оттон Грэйд. — Усмешка. Теперь жесткая, почти жестокая, а после: — Вчера вы упомянули нюанс, вступающий в силу после ритуала клятвы на крови. Мне искренне жаль, что вам не довелось услышать слова клятвы, но они были произнесены, и да, предвосхищая ваш вопрос — мы связаны отныне и навеки. Это не пафосное выражение, это истина, леди Грэйд, с которой нам предстоит жить.

Теперь я не просто молчала, у меня уже не было желания что-либо говорить. И опустив взгляд, я принялась бессмысленно помешивать кашу.

— Ариэлла, — в голосе герцога послышалось раздражение, — я понимаю, что неприятен вам, но консумировать брак я обязан, и в свете открывшихся фактов вы должны это понимать. Упрямиться, возражать и оскорблять меня по меньшей мере глупо.

С тихим звоном упала серебряная ложка. Странная апатия и усталость навалились, не позволяя даже глубоко вздохнуть…

— Мне искренне жаль, — продолжил его светлость, — что я вынужден… Леди оттон Грэйд, я попросил бы без слез!

В следующее мгновение со мной случилось что-то в корне неправильное, порочное и злое. Вскинув голову, я взглянула на герцога, поднялась и холодно произнесла: