Леди-чертовка

Во время разговора Уэст мимоходом отметил, что понимает, почему многие так охотно доверяются Тому Северину: он не судит, не читает нотаций, не пытается переубедить, ни на что не уговаривает, ни от чего не отговаривает – просто слушает. Тома невозможно шокировать. И пусть он способен на самые бесчестные поступки и самый циничный обман – в разговоре по душам всегда говорит то, что думает.

– Я тебе скажу, в чем твоя проблема, – объявил наконец Северин. – В чувствах.

Уэст замер, и стакан с бренди так и не дошел до рта.

– Хочешь сказать, у меня, в отличие от тебя, они есть?

– У меня тоже есть чувства, но я не позволяю им вставать у меня на пути. Будь я на твоем месте – просто женился бы, потому что так лучше для тебя. Тебе нужна эта женщина. А что лучше для нее – да какая разница? И с какой стати тебя так волнует будущее ее детей? Это, в конце концов, их дело – какими становиться… хорошими или никчемными. Пусть сами решают, когда вырастут. Лично я полагаю, что быть плохим выгоднее. Все мы знаем, что скромные да тихие землю не наследуют, – вот почему я стараюсь таких на работу не брать.

– Надеюсь, тебе никогда не придется воспитывать детей! – искренне сказал Уэст.

– Почему, рано или поздно придется, – возразил Северин. – Надо же кому-то оставить свое состояние. Так лучше собственным детям, чем кому попало: твоя плоть и кровь – почти что ты сам.

Слушая Северина, Уэст заметил краем глаза, что кто-то вошел в комнату, внимательно взглянул в их сторону, а затем направился к ним. Уэст поставил стакан и смерил пришедшего холодным оценивающим взглядом.

Незнакомец. Молод, хорошо одет, но бледен и покрыт испариной, словно перенес какое-то тяжелое потрясение и теперь ему остро нужно выпить. Уэст, пожалуй, не отказался бы ему налить, если бы не тот факт, что в руке незнакомец держал револьвер и целился ему в голову. Ствол револьвера заметно дрожал.

Вокруг началась суета: все больше посетителей клуба замечали оружие, и все громче звучал взволнованный гул, а соседние столы и кресла стремительно пустели.

– Ты, самодовольный ублюдок! – нетвердым голосом выкрикнул незнакомец.

– А вы к кому именно обращаетесь? – поинтересовался Северин, отставляя стакан. – Эти эпитеты подходят нам обоим. Кого из нас вы хотите пристрелить?

Но незнакомец, кажется, даже не расслышал вопроса. Его внимание полностью сосредоточилось на Уэсте.

– Ты настроил ее против меня, хитрый лживый змей!

– Это определенно про тебя, – заметил Северин, повернувшись к Уэсту. – Кто это такой? Ты переспал с его женой?

– А черт его знает, – мрачно ответил тот. При виде нацеленного на него оружия следовало бы испугаться, но сейчас он был даже на это не способен. – Курок взведи, – сказал он незнакомцу, и тот немедленно последовал его совету.

– Не поощряй его, Рейвенел, – посоветовал Северин. – Стрелок из него, похоже, никакой: вдруг промахнется и попадет в меня? – Поднявшись, он направился к незнакомцу, стоявшему от них в нескольких футах, и поинтересовался: – Вы кто такой? – Ответа не было, и Северин повторил настойчивее: – Прошу прощения, не будете ли так любезны представиться?

– Эдвард Ларсон, – бросил молодой человек. – Не подходите! Меня все равно повесят, так что я ничего не потеряю, если пристрелю вас обоих!

Уэст не сводил с него глаз. Черт его знает, как Ларсон его здесь нашел. Но, мать честная, в каком он виде! Пожалуй, хуже всех в клубе, если не считать самого Уэста. Ларсон был чисто выбрит, пожалуй, хорош собой, пусть и по-мальчишески, когда не сходил с ума от ярости и отчаяния. Что с ним стряслось, догадаться нетрудно: Феба, узнав о его проделках, дала от ворот поворот и лишила всех надежд. Так что они с Ларсоном, можно сказать, товарищи по несчастью.

– Так стреляй, чего тянешь, – пробормотал он, снова взявшись за стакан.

– Послушайте, дружище, – продолжал тем временем Северин, – я вас прекрасно понимаю. Застрелить Рейвенела – святое дело! Даже я, его лучший друг, порой едва сопротивляюсь искушению.

– Хорош врать-то! – рявкнул Уэст, сделав большой глоток бренди. – Какой еще «лучший»? Ты мне вообще не друг!

– Однако, – вкрадчиво продолжал Северин, не сводя глаз с блестящего от пота лица Ларсона, – даже несомненное и значительное удовольствие от убийства Рейвенела не стоит тюрьмы и виселицы. Гораздо лучше оставить ему жизнь и наслаждаться зрелищем его страданий. Вы только взгляните на его унылую рожу! Приятно смотреть, правда? Вот мне приятно…

– Хватит болтать! – заорал Ларсон.

Но Северин добился своего: отвлеченный разговором, Ларсон не заметил мужчину, подкравшегося к нему сзади, пока тот ловким умелым движением не обхватил его шею, другой рукой вывернул запястье и направил револьвер в пол.

Еще не успев разглядеть лица новопришедшего, Уэст узнал его голос – глубокий звучный, словно созданный отдавать распоряжения, – голос, который мог бы принадлежать самому дьяволу:

– Бросьте револьвер, Ларсон. Сейчас же!

Сэр Себастьян, герцог Кингстон.