Леди для Конюха

…Синие глаза в обрамлении черной маски, которую я так хочу снять, но его пальцы не позволяют. А губы…твердые, наглые заставляют забыть обо всем. Они прожигают черные дыры, выжигают их огнем страсти. И там, в каждой из них беснуется дикое пламя похоти. И я впервые ни о чем не думаю. Впервые отвечаю так же страстно и неистово, как и он. Возвращаю ему каждый поцелуй, оставляю зеркальные метки на его смуглой коже. И подставляюсь под новые укусы, чтобы вновь сорваться, крича и выгибаясь. Теряясь в нем безвозвратно…

Мотаю головой, отгоняя мысли, сбивающие с пути, кружащие голову. Слетаю вниз, но на последней ступеньке оступаюсь и падаю, больно ударившись копчиком о дерево ступеньки.

— Плахотский, — скулю, как побитая собака, потирая ушибленный копчик. Из глаз брызжут слезы, — если это ты, я тебя убью.

Он появляется на пороге, перепуганный донельзя.

­— Карина… — и кидается ко мне, подхватывает на руки. — Где болит? Что?

И отчего-то его губы оказываются на моем лице, везде. Он целует торопливо и мягко, словно проверяет, все ли цело. А я…я совершенно точно не понимаю, что происходит. И прежде чем соображаю, что говорю:

— Егор, раздевайся.

Похоже, я все-таки сошла с ума.

Он замирает со мной на руках, смотрит ошалело.

Я изучаю его лицо, впервые так близко, пытаясь отыскать знакомые черты, а пальцы сжимают флакончик с туалетной водой, что стала моим персональным фетишом. Сколько парфюмерных магазинов я объездила, сколько брендов мужского парфюма вынюхала – не перечесть. Даже в Германию к папе в гости летала. О, там меня уже каждая собака скоро начнет узнавать на улицах, что уж говорить о менеджерах магазинов.

И я не нашла. Ни одного мало-мальски похожего запаха.

И это сводило с ума, потому что он был повсюду.

Я им бредила. Даже еда пахла ним.

Я перестала ходить в рестораны, даже в гостях ничего не ела, что не на шутку волновало брата. Но как ему объяснить, что его сестрица помешалась на одном наглом мужике, подарившем ей первый в жизни оргазм? И не один, если уж быть точной. Я и вспомнить не могу, сколько их было. Мне кажется, я кончала от одного его голоса. Но запах…запах…он въелся под кожу, стал моим собственным. А я рисковала стать любимой пациенткой психиатра.

И когда я уже отчаялась, я нашла его. И где? В ванной того, кто меня ненавидел. Кого я предпочитала не встречать в своей жизни. И это не могло быть правдой. Никак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И это не могло быть правдой. Никак.

Но флакончик в руке говорит об обратном. И мне срочно нужно опровержение этого бреда. А для этого я просто должна увидеть конюха голым.

— Я бы с удовольствием, миледи, — улыбается конюх, словно разгадал мои мысли, — но сейчас не самое подходящее время. Понимаешь…

Он вдруг теряется, аккуратно ставит меня на ноги, зависнув на моей оголившейся груди. И от его взгляда жар растекается по венам, румянцем заливая лицо, шею и даже грудь. А его пальцы уже скользят по спине. Я чувствую их силу и тепло даже сквозь ткань халата.

Тихо выдыхаю, понимая, что попала конкретно, потому что если Плахотский не окажется Карабасом, тогда я конченая нимфоманка, которая растекается лужицей от любого мужского прикосновения.

И это полная хрень. Тогда точно прямой билет в желтый дом к смирительным рубашкам.

— Это ты? — спрашиваю хрипло. — Скажи, это правда ты? — и протягиваю ему флакончик.

Он хмурится и мне не нравится его взгляд. Потому что мне кажется: сейчас он соврет. 

— Нет, — и в этом слове нет ни звука лжи. И так погано, что хочется его стукнуть.  — Это парфюм моего брата. Химик, что с него взять.

А я смотрю на него во все глаза, и мир уплывает из—под ног, да и вообще реальность как—то странно смазывается, растирается цветными мушками. Брата? Какого еще к черту брата?

— Карина? — сильные руки прижимают к груди. — Тебе плохо? Что? Где ударилась?

— Иди в задницу, Плахотский, — вздыхаю, поздно соображая, как двусмысленно звучит эта фраза.

— Обязательно, миледи, — смеется тихо. — Все, что пожелаешь.

… — Я хочу тебя… - проносится в голове отголоском прошлого. - Пожалуйста, я хочу твои губы…там…Хочу твои губы...Поласкай меня своим ртом...

— Все, что пожелаешь, детка. Все, что пожелаешь…

— Но сперва мне нужна твоя помощь, — его слова доносятся, как сквозь вату. 

Что? Встряхиваю головой, сосредотачиваясь на словах конюха. Вот что забавно – я почему—то ему не верю. То, что он сказал о брате. Это уж точно бред сумасшедшего. А вот его интонации – не бред. Его слова. Не могут двое разных людей говорить одинаково. Так что…

— Карина, ты меня слышишь?

Киваю машинально, а сама блуждаю взглядом по его широкой груди, затянутой темной футболкой. Кладу ладошки туда, где бьется его сильное сердце. Упрямое, смелое, громкое.

— У тебя есть шрамы? — игнорируя его вопросы.

Потом, все потом. Мне срочно нужно выяснить, иначе я сойду с ума.

— Есть, — и даже не отпирается. Значит, все—таки он? — И я покажу тебе все. Но позже, потому что…