Леди для Конюха

А Егор не сводит глаз с холодной, как Снежная королева, мачехи, переступившей порог его дома с брезгливым выражением на лице – идеальной работе лучшего пластического хирурга. Его до сих пор передергивает от одного ее вида и неконтролируемый детский страх камнем оседает на дне желудка. А ведь он давно не ребенок, имеет два пулевых ранения и отправил за решетку не один десяток опасных преступников. Его даже вор в законе Ипполитушка, гроза местного преступного мира, и тот опасается. Он не побоялся рискнуть карьерой – да и чего лукавить – жизнью – сунув голову в змеиное логово подпольных боев, где  держали Самурая. Он спасал друга и ему было плевать на последствия, которые, конечно же, поставили крест на его работе. Пришлось тогда не сладко: кому нужен следак, выгнанный с волчьим билетом. Никому. Даже семье он оказался не нужен. Как ни странно, тогда спасала Катька, за которой Самурай попросил приглядывать, когда сам окунулся с головой в месть тому, кто на долгие годы лишил его свободы, а потом загнал на Арену на потехе богатым ублюдкам, которые кончают, наблюдая, как звери рвут человека. Самурай умудрился там выжить, вот только сам превратился в зверя, дикого, необузданного, мечтающего только об одном: перегрызть глотку каждому, кто приложил руку к этому дерьму. Надо отдать должное, у него получилось. Не сразу и не так легко, но получилось. И Егор ему в этом здорово помог. А сейчас стоит и трусит, как пацан, потому что одури боится эту чопорную женщину с идеальной осанкой и гордо вздернутым подбородком.

— Ох, Егор, — качает головой мачеха, скидывая норковую шубку на согнутую в локте руку Егора, в которую как клешнями вцепилась Лера. И в этих ее двух словах столько осуждения, что Егор кривится и все—таки отлепляет от себя Леру. Презрение мачехи отрезвляет.

— Какими судьбами? — захлопывает дверь и отряхивается от насыпавшего в прихожую снега. — Что—то не помню, чтобы приглашал вас в гости.

— Егорушка, да как же так, —  щебечет Лера, снова прилипая к его плечу. Запах ее цитрусовых духов вызывает только тошноту. Нет, она в принципе неплохая девушка, и не глупая, но уж слишком помешана на идее побыстрее выйти замуж. Все равно за кого. А уж мачехе только на руку породниться с отцом Леры, вдовцом и владельцем трети строительного бизнеса страны.

Она, конечно же, прочила ей в мужья кого—нибудь из своих сыновей, но Лера почему—то выбрала Егора. Мачеха тут же выстроила план по окольцеванию своего непутевого пасынка, да только тот послал всех в задницу и оселился у черта на куличиках. И Егор не мог взять в толк, откуда она прознала его адрес.

— Мы же торопились…спешили… — тараторит Лера, но тут же замолкает, наткнувшись на суровый взгляд Егора.

— Так я не понял, мама, — выделив последнее слово и испытав мрачное удовлетворение от новой порции брезгливости в холодной маске мачехи, — зачем вы здесь?

— Мне позвонил…твой друг. Сказал, что ты сильно пострадал и нуждаешься в помощи, — она окидывает цепким взглядом вполне здорового, пышущего гневом и силой Егора, и хмыкает. — Но, похоже, он ввел нас в заблуждение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍О да, точно ввел. Егор сжимает кулаки, загоняя поглубже острое желание рвануть в метель и намылить шею Самураю. Если бы не Карина в его ванной, ему было бы глубоко наплевать на приезд мачехи и Леры. Но у него имеются определенные планы на свою строптивую принцессу и присутствие родни в эти планы совершенно не входит.

— Егор, ты так и будешь держать нас на пороге? — так и сочится ядом мачеха. — Или прикажешь нам встречать Новый год на улице? Все—таки мы проделали долгий путь. Устали. А Лерочка еще и замерзла. Правда, деточка?

Теперь в ее голосе столько патоки, что Егора блевать тянет. Он кривится и делает жадный вдох, но только добавляет к тошноте привкус ядовитых духов Леры. Но та ничего не замечает или делает вид, потому что с готовностью кивает, да так яро, что Егор всерьез опасается, как бы ее белобрысая головушка не отвалилась.

— Егор? — изгибает соболиную бровь мачеха.

Но едва Егор собирается выставить их вон, потому что ему абсолютно плевать, где они будут встречать Новый год и кто из них замерзнет быстрее, как из гостиной доносится шум упавшего тела и громкие проклятья в его адрес.

— Карина… — выдыхает он, сорвавшись с места и позабыв обо всем на свете.

Он влетает в гостиную и замирает, с трудом сдерживая смех. Она сидит на полу, смешно раскорячив ноги, потирает копчик и матерится, обещая Егору все муки ада. Широким шагом он пересекает комнату, подхватывает ее на руки и целует в висок, пряча в ее пшеничных волосах тихий смех.