Леди Феникс

— Понятия не имею. Наверное, деньги, что же еще?

— Нина Константиновна, скажите откровенно, — не выдержала я, — вас шантажировали?

— Нет. Да это было и ни к чему. Я же сказала, я бы и так помогла. К тому же шантажировать можно, имея на руках какие-то документы, что-то компрометирующее меня или моего мужа, но… ни о чем подобном я не знаю. Да и откуда бы взяться каким-то документам в Екатеринбурге? Допустим, они решили убить меня и мою дочь, — вдруг заявила она, глядя мне в глаза, — желая завладеть деньгами мужа, но им это вряд ли бы удалось, ведь то, что Григорий Петрович Юлин отец, надо еще доказать.

— Но подобная мысль все же приходила вам в голову? — осторожно спросила я, она пожала плечами.

— Раньше — нет. А теперь я готова поверить чему угодно. Зачем им понадобилось врать?

— Лена звонила? — решила я сменить тему.

Нина Константиновна покачала головой:

— Нет. Послушайте, Оля… можно мне вас так называть?

— Конечно.

— Боюсь, что с моим ребенком случилась беда.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась я.

— Ее мальчик погиб. Вы ведь знаете? Витя Симушин. Они встречались. Я думаю, ее отъезд как-то связан с этим, понимаете? Она выдумала какую-то подругу, а на самом деле просто прячется. Я боюсь обращаться в милицию, боюсь, что дочь… как бы это сказать… замешана в чем-то неблаговидном. Нет-нет, я не считаю ее виновной, боже избави, я просто думаю, дочь напугана. Господи, почему дети так жестоки? — всхлипнула она. Лицо ее исказилось от страдания, она закрыла его ладонями, но опять очень быстро справилась с собой. — Она могла бы мне рассказать, и я… я бы обязательно ей помогла, а теперь я не знаю, что предпринять.

— Обратиться в милицию.

— Не сделать бы хуже. Оля, вы… вы согласны мне помочь? — с трудом произнесла она, с сомнением глядя на меня.

— Найти вашу дочь? — уточнила я.

— Да, — кивнула Нина, а я подумала, что история повторяется. Совсем недавно ее сестра просила о помощи, и у нее, так же как и у Нины, была причина не обращаться в милицию.

Нина Константиновна ждала ответа. Я пожала плечами.

— Собственно, я здесь, чтобы помочь вам.

— Спасибо, — сказала она, пожимая мне руку, а я невольно усмехнулась.

— Не спешите благодарить. По опыту я знаю, люди не против того, чтобы им помогли, но на их условиях: сюда не лезь, об этом не спрашивай… Вы бы очень облегчили мне жизнь, ответив на мои вопросы откровенно. Я ведь все равно все узнаю, только потрачу на это много времени, которое, кстати, можно было бы употребить с большей пользой.

Она очень внимательно посмотрела на меня, на мгновение мне показалось, что она колеблется, более того, почти готова рассказать что-то важное, но… Нина покачала головой и заметила серьезно:

— Мне нечего скрывать. — А я поняла, что до откровенности нам далеко.

Ее рассказ звучал вполне убедительно, и у меня не было повода заподозрить ее во лжи, если бы я не видела ее состояние: она была напугана, нет, почти раздавлена, но быть откровенной до конца не пожелала.

— Если Юля появится или позвонит, попросите ее оставаться дома, это лучше для нее.

— Но ведь девочку не подозревают? — испугалась Нина. — Это ведь абсурд. Не могла же она быть причастна к убийству отца?

Я решила, что Нина для меня человек-загадка. Вне всякого сомнения, она переживала за Юлю, а если девица-шантажистка заслана сюда отцом, или кем он ей доводился, то такая забота о ней более чем странная.

— Я хочу найти вашу дочь, а не заниматься убийством, это дело милиции.

— Но вы должны понять. Юля здесь ни при чем.

— Нина Константиновна, — вздохнула я, — вам не кажется, что вы сами себе противоречите?

— Нет, не кажется. Возможно, у этих людей и были какие-то планы, но Юля не могла…

— Тем скорее ей следует встретиться со следователем и ответить на его вопросы. Нина Константиновна, час назад я уже заезжала к вам, тогда мне никто не открыл. Где вы были в это время?

— Лично я?

— И вы, и Юля, и ваша домработница.

— Должна я это понимать так, что вы подозреваете нас в убийстве?

— Не должны, — покачала я головой.

— Да? — она вроде бы удивилась. — Тогда почему вы спрашиваете?

— Потому что следователь непременно задаст вам этот вопрос, а мне важно знать, что вы на него ответите.

— То есть мы все-таки подозреваемые?

— Я бы не стала так формулировать, но обстоятельства появления в вашем доме Юли следователя непременно заинтересуют. И вопросы, безусловно, будут.

— Пожалуйста. Екатерина Владимировна ездила в магазин, она всегда в это время отправляется за продуктами, я принимала ванну, а Юля скорее всего звонка просто не слышала, она очень громко включила музыку. Когда я лежала в ванне, казалось, что она гремит над ухом.

— То есть вы не уверены, находилась Юля в доме или нет?

— Ольга, ради бога… она не может иметь к этому отношения, дело не в этом…

— А в чем? — спросила я, глядя ей в глаза. Она отвела взгляд.

— Я боюсь за дочь. Ради бога, помогите.

— Вам кто-то звонил, требовал денег?

— Нет-нет, — испугалась она. — Я же объяснила, меня мучает мысль, что… что это как-то связано с гибелью ее друга.

— А смерть отца Юли вы с ней не связываете?

— Конечно, нет. Вы уверены, что это не ограбление?