Леди Феникс

— Деньги не взяли.

— А если дело не в деньгах? Вдруг грабителю понадобилось что-то другое?

— Интересно, что? — усмехнулась я. — Нина Константиновна, я ведь уже предупреждала, ваше нежелание рассказать мне…

— Я отвечу на любые вопросы, — перебила она меня, правды в этом ее утверждении не было ни грамма.

Но я решила попытать счастья еще раз.

— Позади вашего дома есть калитка. Ею пользуются?

Казалось, вопрос ее удивил.

— Нет. Она заперта на замок, а ключ потеряли. Собственно, калитка нужна была, когда рабочие занимались участком, чтобы не таскать материалы через главный вход.

— Позади дома сквер, у вас не возникало желания в нем прогуляться?

— Нет. У нас прекрасный участок, если вы заметили.

— Да, конечно. Ключи были у вас или у домработницы, пока не потерялись?

— Они висели в ключнице внизу, возле гаража. И никто не мог вспомнить, когда они исчезли.

— Вас это не насторожило? Может быть, стоило сменить замок?

— Я же сказала, калиткой не пользовались, а со стороны дома она запирается еще и на засов. Так что беспокойства не было. Хотя я собиралась сменить замок, но все руки не доходили. Значит, вы все-таки думаете… — Она не договорила, но я все прекрасно поняла и усмехнулась.

— Неважно, что думаю я.

Я решила, что вопросов задала достаточно, на откровенные ответы рассчитывать не приходилось, я просто теряю время. Нине есть что скрывать, и она боится за Юлю, конечно, в первую очередь за дочь, но и за Юлю тоже. Это не вписывалось в рамки истории с шантажом, но я не спешила с выводами. Одно было ясно: обе девчонки, и Лена и Юля, попали в беду, вместе или каждая по отдельности, неважно. Похоже, что без посторонней помощи они не справятся, а вот в милицию обращаться не хотят. Очень знакомый сюжет, осталось решить, что с этим делать. Я была уверена, что убийство Симушина, исчезновение Лены, а теперь и убийство Бокова связаны. Звенья одной цепи, как сказали бы в детективе, но пока не приходило в голову, как в реальности переплелись три эти судьбы. Нина мне не помощник, это ясно, и я поспешила откланяться. Хозяйка проводила меня до двери, пока прощались, из кухни появилась домработница.

— Нина Константиновна, я ухожу, помните, мы договаривались, — произнесла Екатерина Владимировна, полная дама слегка за пятьдесят.

— Да-да, — кивнула Нина Константиновна, с сомнением поглядывая в мою сторону, похоже, она ищет предлог, чтобы задержать Екатерину Владимировну, и причина тут одна: не хочет, чтобы я немного поболтала с милой дамой. Но то ли подходящего предлога не нашлось, то ли Нина поняла, как это глупо: завтра явится следователь и вопросы Екатерине Владимировне, конечно, задаст. В общем, Нина кивнула, и мы вместе с домработницей покинули дом.

— Я вас подвезу? — предложила я.

— Правда? Вот хорошо. У моей подруги сегодня день рождения, а мне еще домой заехать надо.

Узнав, где живет Екатерина Владимировна, я порадовалась, расстояние приличное, будет время поговорить, и я незамедлительно приступила к расспросам:

— Вы давно здесь работаете?

— Девять лет. Я на пенсию в сорок пять вышла, дома сидеть скучно, да и деньги нужны. Подруга предложила, и я пошла, думала, поработаю годик, а задержалась на девять лет.

— Повезло с хозяевами?

— Грех жаловаться. И Нина Константиновна, и покойный Григорий Петрович — люди хорошие. Когда хозяин умер, я себе места не находила, точно он мне родной, хотя так и есть, сколько лет рядом… Конечно, и обиды были, и они, наверное, не всегда мной довольны, но как-то все по-доброму у нас.

— Да, Нина Константиновна святая женщина, сироту приютила, — закинула я пробный шар. Реакция последовала незамедлительно, лицо Екатерины Владимировны приобрело такое же выражение, как у старушек в музеях, грудью защищающих экспонаты от досужих туристов.

— Юльку, что ли? Какая она сирота? Аферистка, прости господи.

— Почему аферистка? — прикинулась я удивленной.

— Потому, что никакая она им не родня. И отец у нее жив-здоров, тоже тот еще хмырь, от родной дочери отказывается.

— Это в каком смысле?

— Ну, как же… Юлька ведь считает, что Григорий Петрович ее настоящий отец, а этот хмырь ей во всем потворствует, и лишь для того, чтобы деньги получить. Нина Константиновна у них на поводу идет, потому что добра без меры и Гришу своего любила так, что… любила, одним словом, а я бы на ее месте гнала этих жуликов в шею, и никто бы ее не осудил, и Григорий Петрович в первую очередь. Он был мужчина строгий, такой, знаете, порядок любил и прохиндеев не жаловал.

— Про отца вы от Юли узнали?