Леди-горничная возвращается

Крепко держа меня за плечи и покряхтывая от боли в ушибленной спине, на меня смотрел командор-северянин из поезда.

— Здравствуйте, лорд Улаф. Вы вовремя.

Какой он милый — сам пришел, искать не пришлось…

Я выдохнула и… уткнулась лицом ему в плечо, орошая слезами тонкое сукно летнего мундира.

— Я спросил: что здесь происходит? — повторил начальственный бас.

— Подозреваемая пыталась… — начал в ответ Баррака…

Э, нет, инспектор, вот вы ничего объяснять не будете… Точнее, будете обязательно, но не здесь и не сейчас!

Я выпустила лацканы офицерского мундира и круто повернулась на каблуках:

— Он! — звенящим от слез голосом выдохнула я, тыча в Барраку пальцем. — Он велел принести ножи! И щипцы! Сказал, если я не сознаюсь… он сделает со мной… сделает… — меня пробило на икоту. — Я пообещала сказать, все, что от захочет, но он все равно, все равно… — и я уткнулась лицом в ладони.

Глава 8. Кто такая Гортензия Симмонс

— Итак, господа и лорды… и дамы… и ле… и дамы! Давайте разберемся.

Обладатель жирного начальственного баса и впрямь оказался начальником — полиции Приморска, и фигуру имел тоже весьма… пухлую. Да попросту походил на булку в сюртуке, и выглядел бы уютно и даже добродушно, если бы не выглядывающие из пухлых щек глазки-буравчики. Будто мышь или даже хорек залезли внутрь булки и теперь выглядывают в прогрызенные дырочки.

С трудом переплетя толстенькие, как колбаски, пальцы, господин начальник полиции один за другим водрузил на них все три подбородка и по очереди испытывающе воззрился на всех нас — Барраку, Зарембу, командора, меня…

— Разберемся?

На мамаше-южанке из поезда взгляд дал сбой — дама подпрыгнула на скрипучем стуле и ее голос, и без того пронзительный, достиг нестерпимого крещендо:

— Да если бы я не забеспокоилась, что нашей спасительницы нет среди пассажиров… Если бы не разыскала лорда командора Рагнарсона… Было бы поздно! Боги знают, что могло случиться… даже самое страшное! — южанка задохнулась и крепко прижала ладони к обширной груди.

Троица полицейских и даже командор Рагнарсон взирали на эту грудь с немалым интересом.

Я тоже… покосилась. На появление командора я надеялась… рано или поздно. Но было бы скорее поздно… если бы не эта дамочка. Надо же, беспокоилась, разыскивала… Что ж ее подвигло на такие хлопоты? Благодарность за детишек? Все может быть, конечно…

— Леди Летиция, вы уверены, что эти негодяи не сделали ничего… непоправимого? — она повернулась ко мне.

Конечно, сделали! Чулки порвали и это уже не поправишь.

— Я… я не могу об этом говорить! При мужчинах! — прижимая ладонь ко лбу, выдохнула я.

Конечно, не могу: разве они оценят трагедию порванных чулок по достоинству?

— Госпожа Влакис… — инспектор Баррака поглядел на нее с высокомерной снисходительностью, которую тем не менее старательно маскировал под уважение. — Мне жаль огорчать вас, но эта… особа… — последнее слово он обронил через губу. — Всего лишь мошенница, пытающаяся выдать себя за леди! Может, с такими наивными, доверчивыми дамами как вы это бы и прошло…

Инспектор переоценил наивность госпожи Влакис — та сразу поняла, что ее назвали дурой. Глаза ее блеснули.

— Но я — инспектор полиции! — Баррака приосанился. — Мне не составило труда выяснить, что ее зовут Гортензия Симмонс…

Брови гарнизон-командора медленно поползли вверх, начальник полиции закашлялся, а госпожа Влакис… похоже, у госпожи Влакис тоже была бабушка, и ее тоже учили взгляду «Сударь, вы идиот!»

— Как в оперетте? — сладким голосом поинтересовалась южанка.

— Какой… оперетте? — растерялся инспектор.

— Модной… Столичной… — все еще кашляющий господин начальник потянулся к графину с водой.

— «Гортензия Симмонс» называется: о мошеннице, выдающей себя за леди. — мягко закончил командор.

Инспектор похлопал глазами как разбуженный филин, а потом перевел на меня взгляд, пылающий черным пламенем Междумирья.

Я вскочила, и с визгом метнулась в угол:

— Не подпускайте его ко мне, умоляю!

— Эта дрянь снова соврала! — инспектор ревел как левиафан в тумане.

— Не смейте кричать на бедную леди! — верещала южанка.

— Молчать! Всем! — от рыка командора содрогнулись стекла в окне.

Привставший было начальник полиции плюхнулся обратно в кресло.

В приоткрывшуюся дверь сунула чья-то перепуганная физиономия — и тут же спряталась.

В кабинете стояла тишина.

— Леди… — убедившись, что все молчат, начал командор Рагнарсон… Подумал и исправился на нейтральное. — Сударыня… Вы сказали инспектору, что вас зовут Гортензия Симмонс?

— Он обещал мне всякие ужасы, если я еще раз назовусь леди Летицией де Молино. Что мне оставалось делать? — жалобно протянула я.

— Она самозванка! — вскипел инспектор, поймал ледяной взгляд северянина и тут же умерил тон. — То говорит, что маг, то — что леди, то вдруг горничная…

— Что леди — маг, мы все имели возможность убедиться. — напомнил командор.

Инспектор вдруг замер, приоткрыв рот. Посмотрел на меня дико, облизал губы…

— Вы можете как-то подтвердить свою личность? — обернулся ко мне гарнизон-командор.

Я глубоко, даже мучительно задумалась. И наконец пробормотала: