Леди-горничная возвращается

Стол накрыло молчание. На мне скрестились взгляды: сочувствующие — от военных, откровенно торжествующий — Агаты, сложной смесью любопытства, сочувствия и брезгливости тянуло от Влакисов с Тутсами. Только женщины рядом с раздувшимся от злорадства стариком даже не подняли глаз. На первый взгляд казалось, что они близнецы, или хотя бы сестры — такими одинаковыми они выглядели. Обе лет сорока, а то и больше, на обеих серые платья с глухими воротами и длинными рукавами — я невольно передернула плечами, представив, каково им будет к полудню. Одинаковые тугие пучки волос на затылке, без единого выбившегося локона. Одинаково бесцветные лица — блеклые губы сразу заставляли вспомнить высушенных постоянным недоеданием фабричных работниц во время войны. И только посмотрев снова я поняла, что на самом деле они не старше меня, волосы у одной черные, а у второй — каштановые, одна — на полголовы выше другой, черты лица у них тоже разные, а одинаковым их делает выражение застарелой тоски. Хотя какое еще выражение лиц могло быть у невесток лорда де Орво?

Только лорд и невестки. И свободного стула рядом с ними нет — значит, больше никого из семейства не ждут. Я разочарована? Глупости какие, мне все равно!

— Да, Агата. Это — туфельки супруги лорда Трентона. — ровно ответила я. — А это, надо полагать, старший лорд де Орво. Ни за что бы вас не узнала… — я прошлась взглядом по его лысине, сосулькам седых волос, морщинам… и закончила. — Если бы вы не заговорили.

Приятно, когда твое выступление имеет успех — на щеках Агаты вспыхнули пятна, а старик де Орво покраснел весь, как рак в кипятке. И кажется, даже начал раздуваться. Обе невестки едва заметно, и тоже одинаково, вздрогнули, и полоснули свекра взглядами. Боятся скандала или надеются? На инфаркт…

— Наша семья искренне рада, что моя сестра вернулась домой после долгих лет разлуки! — неожиданно холодно и резко отчеканил Тристан… и протягивая мне руку, поднялся навстречу. — Летиция, дорогая, садись скоре… е… — и зашелся судорожным кашлем.

Единственный свободный стул был рядом с Тутсами — понятно, дочку Эрику ждут. И все.

— Да уж я вижу… как рады. — многозначительно протянул старый де Орво.

Тристан наградил своих дам взглядом, тяжелым, как чугунная плита, и теперь уже они потупились в стол — даже неукротимая Агата.

Стоим. Ждем. Я у дверей, склонив голову и благонравно скрестив руки поверх юбки — воплощенное смирение. Тристан во главе стола… воплощенная неловкость. Часы тикают. Гости смотрят. Становится все… смешнее. А держать трагизм — все сложнее. Но я стараюсь. Юный Сигурд извелся от сопереживания, в глазах Аниты Влакис пляшут чертики — если она сейчас скорчит мне рожу, я захохочу.

Наконец, бледный и шокированный до дрожи в пальцах Костас подхватил просунутый лакеем в дверь стул и торопливо приткнул его к столу. С оскорбленной миной я уселась рядом с нервно ерзающей Маритой и жестом трагической примы Императорского театра приняла у лакея блинчики. Да что там, я была лучше примы — чтобы страдать над блинчиками Фло нужен исключительный актерский талант!

— Измельчали южные мужчины! — с пренебрежительной жалостью глядя на Тристана, фыркнул старый лорд, взмахом руки подозвал лакея, и выгреб с блюда все оставшиеся блинчики. То ли любил готовку Фло, то ли просто чтоб мне не досталось. — Ничего до конца не доводят! Если уж ты запер эту… — он пожевал губами так выразительно, что ни у кого не осталось сомнения, какое слово он проглотил. — …в поместье, чтоб род не позорила… Так не мог уж и в подвал отправить, обязательно за стол усаживать? — и воздев вилку как маршальский жезл, торжествующе воззрился на меня — дескать, ну? Чего скажешь?

Ничего не сказала — только проводила взглядом шоколад, капнувший с вилки на скатерть, и едва заметно — да-да, едва, но заметно! — брезгливо поморщилась. Гюрза откровенно усмехнулась в ответ, де Орво побагровел и полоснул ее взглядом совершенно бешенным… и таким же безрезультатным. Армейская целительница гнев южного лорда, кажется, даже не заметила, она ела взбитый с фруктами творог и по-кошачьи жмурилась от удовольствия.

— Это незаконно. — выдавил Тристан.

Правильно я не стала обольщаться его любезностью. Ненадолго братца хватило.

— Имперские законы! — старик ткнул вилкой, будто рассчитывал насадить на зубцы весь Имперский Кодекс — гражданский, уголовный и административный. Слетевшие с вилки капли шоколада мелкими точками усыпали лицо ближайшей невестки — та не дрогнула, не шелохнулась, и даже не потянулась к салфетке, чтобы вытереться. — Юг силен своими традициями, а у нас сперва отнимают последнее…

Баррака согласно кивнул, и тут же опасливо покосился на Улафа.

— Император отнял? — Ка Хонгу удалось распахнуть узкие глазки до почти нормальных размеров, с преувеличенной восторженностью разглядывая человека, у которого что-то отнял аж сам император! — И чего ж ему у вас так занадобилось?

— Наша гордоссссть… — прошипел старик, окинул сидящих за столом полным отвращения взглядом и скривился. — И наши дети! — отвращение сменилось ненавистью.

Над столом повисло короткое молчание.