Леди-горничная возвращается

Весь мир вокруг меня — всего лишь моя иллюзия. Если в моей иллюзии мне нужна сила — я придумаю ее для себя. Нужно время… Неужели в моей собственной иллюзии я не смогу нафантазировать себе пару лишних секунд?

Мгновенно и стремительно, совсем как на войне, я рухнула в боевой транс — мир вокруг меня поплыл и начал слоиться, точно норовя вывернуться из-под флера моей фантазии. Время потекло медленно-медленно…

Вот блещущая на солнце мраморная фигура наклоняется… Мраморная рука точно протягивала мне зажатую между пальцами виноградную гроздь. Каменное лицо с навечно застывшей на губах легкой полуулыбкой нависло надо мной, а неподвижные каменные глаза словно всматривались в мои, будто рассчитывали отыскать там… что?

Статуя сорвалась в короткий стремительный полет сквозь мучительно застонавший под ее тяжестью воздух.

Но я сорвалась с места раньше.

Прыжок — и мои руки вцепились в плечи Эрики. На миг я точно зависла в воздухе — и подошвы моих туфелек ударили Аниту в грудь, отшвыривая ее на песчаную дорожку… И тут же вместе с Эрикой я отлетела на другую сторону лестницы и, схватив девчонку в охапку, покатилась по траве лужайки.

— Тыдыщ!

Земля подо мной содрогнулась — будто простынь встряхнули. Чудовищная тяжесть рухнула за спиной — тугая волна воздуха толкнула, будто конь лягнул, и тут же жуткая боль вспыхнула у меня между лопатками.

— Ааааххх! — вместо стона у меня вырвался только хрип — я выдохнула в белое от ужаса лицо Эрики и ткнулась лбом девчонке в плечо. Перед глазами плыло и шевельнуться было невозможно.

Накрывшая после жуткого грохота глухота медленно отпускала, вместе с оседающей на нас пылью. Как сквозь подушку я слышала тревожные крики, возгласы, беготню… И треклятая глухота отпустила как раз в тот момент, когда госпожа Тутс перегнулась через подоконники — будто вытянутая сквозняком портьера — и заорала:

— Ой, бедная моя девочка, убилии-илиии-илииии…

Протяжное «уиии-уиии-уиии» ввинчивалось в уши как два штопора, я сдавленно чертыхнулась, с усилием разжала сцепленные на плечах девчонки пальцы, и закусив губу от боли, перекатилась на бок. Для госпожи Тутс открылся вид на слегка потрепанную и приплюснутую, но несомненно, живую Эрику. После чего почтенная дама заорала еще громче, а на нас ринулась толпа.

Прямо на меня бежали ноги! Много ног, ноги в щегольских ботинках, ноги в высоких мужских сапогах, ноги в мягких туфлях горничных и в изящных дамских туфельках в обрамлении оборок юбок. Больше всего мне хотелось вскочить и кинуться бежать, ну на худой конец, уползти — по-пластунски, но быстро-быстро, как под обстрелом. Потому что затопчут же!

Не затоптали — многочисленные ноги окружили нас, прямо у меня перед носом оказались слегка замызганные мужские ботинки. А стоило мне пошевелить руками-ногами, как перевернутому жуку, ботинки ринулись ко мне. Меня подхватили подмышки и потянули вверх. Я взвыла!

— Вы идиот, Баррака! — заорал знакомый мужской голос. — А если позвоночник поврежден?

Мне, болтающейся как марионетка с обрезанными нитками, было видно только как вторая пара ботинок — глянцевая и надраенная, точно полы в гостиной особняка Трентонов — ринулась к нам. Мою обвисшую тушку перехватили поперек талии — на меня дохнуло приятным свежим запахом: немного хвои, немного морского бриза… И кажется, попытались вернуть обратно на землю. Я протестующе задергалась, и меня тут же обняли за талию, прислоняя спиной к мужскому плечу и помогли выпрямиться. Я шумно выдохнула — прокатившаяся по спине боль шибанула в голову, «куснула» за копчик… и начала утихать.

На земле у моих ног лежала мраморная виноградная гроздь в обломках сжимавших ее каменных пальцев.

— Меня чуть не пришибло виноградом! — выдохнула я, передергиваясь от окатившего желудок изнутри ужаса. Хотя могло и хуже быть — если бы вся рука целиком долетела. Или вот голова.

Голова тоже обнаружилась поблизости — здоровенная каменная башка с улыбающимся лицом и короной мраморной прически.

— Какое счастье! — промчавшийся мимо меня господин Тутс рухнул на колени перед дочерью и принялся ее ощупывать. — Какое счастье, что вы не потеряли голову, леди Летиция! Вы спасли мою девочку!

Я в ответ хрипло захихикала, похоже, изрядно напугав поддерживающего меня за талию господина в глянцевых ботинках.

— Сейчас-сейчас… — забормотал он.

Я подняла голову… я цеплялась за плечо Криштофа де Орво. Его рука лежала у меня на талии, а глаза внимательно и с тревогой всматриваются в мое лицо. А у него всегда были такие синие глаза, даже в нашем детстве, когда я подглядывала как он моется? Или я тогда на другое смотрела?

Эти самые синие глаза стали еще тревожнее — надо следить за выражением лица, а то вон, люди пугаются.

— Если вы можете стоять, леди Летиция… — начал он.

— То идти я тоже могу. — попыталась кивнуть я, и чуть не вывалилась из кольца его рук, ткнувшись носом в дорожку.