Леди и горец

Джудит не нашлась что ответить. Вскочив на лошадь, она бросила прощальный взгляд в сторону замка. Проступавший на фоне ночного неба силуэт его главной башни был гордым и величественным. Он казался Джудит символом ее счастья — такого огромного и всепоглощающего. И, как выяснилось, такого короткого. Она надеялась, что Господь поможет ей вернуться в эти края, и молила Его об этом. А еще она молила Господа, чтобы Роберт Кэмпбелл ее простил. Ангус Кэмпбелл был человеком неглупым и биться с сыном на мечах особого желания не испытывал. Он сразу установил высокий темп скачки, и Джудит, глядя на несущихся верхами в ночи воинов, не могла не вспомнить о том, как они с Мейри, захваченные Ангусом, вот так же мчались во весь опор из замка Каддел в замок Лохви. Тогда ее обуял ужас, но знай она, чем закончится это путешествие, не испытывала бы такого страха. Нижний склон горы Бен-Лорз был застроен временными загончиками для скота, которые осенью пустовали. Коров и овец давно увели с летних пастбищ, поместив в теплые коровники и овчарни при замках и фермах. Над головой у всадников нависали тяжелые дождевые тучи, а рокотавший в отдалении гром предупреждал, что в скором времени может разразиться гроза. Дорога пролегала мимо озера Лох-Тэй, а потом забирала в горы; Джудит подумала о том, что когда в последний раз ехала по этой дороге, то убегала от того самого человека, которого нынче выбрала себе в провожатые. Это было все равно что проделать путь по огромной замкнутой кривой и вернуться к ее началу. Она была так несчастна, что душевная боль, заглушая все ее чувства и эмоции, временами превращала ее в бесчувственную, не рассуждающую куклу. Столько крови вокруг… столько потерь… Раньше она думала, что ничего не может быть тяжелее разлуки с Мейри, но, как выяснилось, она заблуждалась. Злые слезы жгли ей глаза, и она несколько раз моргнула, чтобы смахнуть их, не желая показывать своей слабости. Происходящее с ней не может долго продолжаться, иначе она умрет от душевной боли. Через неделю или две все закончится, и она снова встретится с Робом. Тогда он поймет, почему она от него убежала. Погруженная в невеселые думы, она не сразу обратила внимание, что скакавшие рядом с ней люди стали взволнованно переговариваться и оглядываться назад. Лишь когда один из воинов воскликнул: «Нас догоняет сэр Дьявольское Отродье!» — она осознала, какая нависла над ними угроза, и сердце у нее упало. Из темноты возник силуэт Гленлиона. Рядом с ним мчался Арчи Маккаллум, следом поспешала толпа конных Маккаллумов и Макгрегоров. Они гнали коней во весь опор, и расстояние между ними и людьми Ангуса Кэмпбелла быстро сокращалось. В следующее мгновение Джудит услышала громкую ругань Ангуса Кэмпбелла и скривила губы в горькой усмешке. Выходит, все зря и жертвы ее ни к чему? Однако, увидев Роба, она почувствовала облегчение: раз он бросился ее догонять, значит не равнодушен к ней. Но тут ее снова охватил страх: ведь его могут убить или ранить. Джудит перевела взгляд на лэрда Лохви. В его светлых глазах полыхала ярость, а лицо исказилось от гнева. Прежде чем она успела дать шпоры и отъехать от него на безопасное расстояние, он протянул руку, схватил ее за пояс и стащил с лошади. На мгновение она повисла в воздухе, потом ее ноги коснулись земли, после чего она оказалась в крепких руках лэрда Лохви.

— Я не забыл, как в прошлый раз ты прокусила мне руку, — пробормотал Ангус и, обхватив ее за шею, притиснул к попоне своего жеребца. — Следы твоих зубов отпечатались у меня на руке навечно. Веди себя тихо, не то мой кулак отпечатается на твоем хорошеньком личике.

Джудит нисколько в этом не сомневалась.

Беспомощная и скованная страхом, она наблюдала за тем, как всадники, которыми командовал Роб, взяв отряд лэрда Лохви в полукольцо, остановились на расстоянии двадцати ярдов от него.

— Отпусти женщину, — раздался хорошо знакомый Джудит голос, и она едва не разрыдалась от печали и отчаяния.

— Черта с два я ее отпущу! — взревел Ангус, демонстрируя всем своим видом, что без борьбы не уступит. — Попробуй-ка ее у меня отобрать.

Выхватив из ножен кинжал, лэрд Лохви приставил его к горлу полумертвой от ужаса Джудит. Роб выругался. В ответ лэрд Лохви хрипло рассмеялся.

— Конечно, с перерезанным горлом вид у нее будет уже далеко не такой ангельский, как прежде, но тебе придется винить в этом лишь собственную горячность.

— Полагаю, граф Аргилл тоже будет не в восторге от ее вида, если ты перережешь ей горло! — взревел Роб.

— Ну, Аргилл не столь чувствителен. Уэйкфилд — другое дело, тот может малость покочевряжиться, однако никто и не обещал ему доставить дочь в целости и сохранности. Сказано было только, что дочь ему доставят, а живой или мертвой — об этом разговора не было.

— Господь всеблагой! — воскликнул Роб, сдерживая рвущегося вперед коня. — Да ты, Лохви, стал таким же мерзавцем и предателем, как Аргилл!

— Странно слышать такие слова от человека, который нарушил слово, данное своему сеньору!