Леди и смерть

На лице Рис-Джонса явно читалась борьба между желанием самому отправиться на поиски девушки, за которой он ухаживал, и обязанностями хозяина дома.

Спустя еще десять минут двери в столовую с шумом распахнулись, но за разговорами это заметили не все. Постепенно, однако, собравшиеся увидели дворецкого Рис-Джонсов, с выражением ужаса на бледном лице направлявшегося к Филиппу. Многолетняя выучка одного из столпов этого дома не позволяла ему ускорить шаг или издать какое-то восклицание, но весь вид его говорил о том, что произошло что-то непоправимое.

– Господи! – прошептала Эмили и судорожно сжала кулаки, чтобы не вскрикнуть – точно такое же лицо было у ее собственной экономки, миссис Даррем, когда ровно восемь месяцев назад она пришла сообщить хозяйке о смерти ее горничной Фанни.

С каждым шагом дворецкого болтовня за столом стихала, головы нетерпеливо поворачивались ему вслед. Казалось, он никогда не дойдет до Рис-Джонса, с взволнованным видом привставшего уже ему навстречу.

Дворецкий подошел слишком близко, чтобы даже соседи Филиппа не могли услышать его, верный слуга до последнего пытался сохранить репутацию дома Рис-Джонсов, но после сказанных им нескольких слов молодой хозяин громко вскрикнул и зашатался.

– Нет, нет, этого не может быть! – его лицо побледнело, темные глаза на нем казались нарисованными углем.

Кто-то из юных леди взвизгнул от испуга. Мистер Несбитт с грохотом, вызвавшим новый вскрик, отодвинул свой стул и торопливо направился к Рис-Джонсу, которого бережно поддерживал под локоть дворецкий.

– Что с моей дочерью, узнаю я, наконец? – рявкнул Несбитт.

От его окрика Филипп вздрогнул и даже потряс головой, словно только что очнулся от кошмара. Увы, кошмар и не думал заканчиваться. Дворецкий вопросительно посмотрел на своего господина, но Рис-Джонс явно был не в состоянии произнести вслух то, что слуга сообщил ему приглушенным голосом. Дворецкому ничего не оставалось, как самому повторить свою страшную весть.

– Мы нашли мисс Несбитт в саду, сэр, – сидящие в отдалении жадно вытянули шеи, чтобы расслышать его слова. – Сожалею, сэр, но она мертва …

– Что-о? – привыкший к финансовым потерям мистер Несбитт умел переносить удары, но этот оказался не по силам и ему. Он ухватился за спинку ближайшего стула и несколько секунд молча смотрел на стоящих напротив него мужчин.

Миссис Меллотт вскрикнула, ее сосед поспешно прошептал несколько слов дергавшей его за рукав соседке справа, та ахнула и тоже повернула голову к ожидавшему новостей соседу…

Через минуту или две новость облетела весь стол. Ужин в одночасье превратился в хаос.

– Мертва, умерла, мисс Несбитт скончалась, – перешептывания и вскрики кое-где перемежались рыданиями.

В этом шуме невозможно было услышать, как дворецкий извиняющимся тоном сообщает мистеру Несбитту:

– Она сидела на скамье, сэр, в такой холод… Сначала лакей решил, что леди задремала, но потом увидел кровь на ее накидке…

Расслышавший эти слова Филипп застонал от боли и стиснул зубы. Лорд Гренвилл, викарий Кастлтон, мистер Блэквелл и еще несколько наиболее здравомыслящих и решительных джентльменов уже направлялись к нему, чтобы оказать необходимую помощь.

– Где она? Проводите меня! – потребовал Несбитт, очевидно, собравший остатки самообладания.

– Да-да, идемте же! Надо послать за доктором, может быть, что-то можно сделать, успеть спасти ее… – Филипп встретился взглядом с сестрой, в ужасе зажимавшей ладонью рот, чтобы не кричать, и понял вдруг, что говорит бессмыслицу.

– Боюсь, слишком поздно, сэр, тело мисс Несбитт совсем окоченело, – на слове «тело» дворецкий споткнулся, он не привык так говорить о леди.

Поддерживаемый дворецким, Рис-Джонс направился к ближайшей к нему двери столовой, через которую лакеи обычно заносили очередную перемену блюд. Пройти вдоль стола под любопытными или сочувственными взглядами у него не было сил. Мистер Несбитт шел сам, но по его походке можно было подумать, что это едва передвигается изможденный болезнями старик, а не мужчина, недавно отметивший пятидесятилетие.

Эмили, как и многие дамы, заплакала. Она не услышала последних слов дворецкого, но причина смерти мисс Несбитт пока не интересовала ее. Главным было то, что умерла молодая, добрая и славная девушка, и ее смерть – бесконечное горе для ее семьи и друзей. «Джейн лишилась сестры, так и не успев полюбить ее. А бедный мистер Несбитт! Он души не чаял в дочери… И Филипп! Узнать, что твоя возлюбленная скончалась прямо в твоем доме… – Эмили благодарно приняла у полковника большой квадратный, совершенно чистый платок и снова предалась слезам и печальным мыслям. – Господи! Для Рис-Джонса это ведь уже вторая трагедия подряд! Как ему выдержать это?»

Леди Гренвилл не сразу вспомнила о том, что несколько месяцев назад погибла невеста Филиппа, а вот его тетушка, миссис Меллотт, между истерическими всхлипываниями не переставала причитать, и в ее возгласах можно было разобрать не столько сочувствие несчастьям племянника, сколько жалость к себе и своей семье – к Меллоттам опять станут относиться предвзято…