Леди и война. Пепел моего сердца

   Лес оборвался. Не было авангарда из светлых берез и темной еловой стражи, но лишь четкая граница по берегу ручья. Узкая лента воды в глубоком русле. Красный глинистый берег. Кусты бересклета в нарядных серьгах цветов, и далекая песня жаворонка.

   Серебро паутины.

   - Если мне будет что-то нужно, я спрошу. Возможно, моя манера общения вызовет неприятие, но я не имею намерения кого-то обидеть. Я лишь буду стараться никого не убить.

   - Кайя, они взрослые. Поймут.

   Опять сомнение. Он больше не верит людям, пожалуй, мне в том числе. И главное, что имеет на это все основания, вот только Кайя стыдно за свое недоверие.

   - Еще, пожалуйста, скажи, что, когда я... не совсем в себе, нельзя тянуться к оружию, как бы этого ни хотелось. Вообще не следует шевелиться или заговаривать. Я все равно не услышу никого, кроме тебя, а голос, интонация, что угодно, способны спровоцировать нападение. Также нельзя смотреть в глаза. И... прикасаться к тебе. Вообще подходить слишком близко.

   Последние произносится тихо, почти шепотом.

   - Извини, но эмоциональная составляющая в любой момент может оказаться сильнее разума.

   - Касается Йена или...

   - Мужчин. Взрослых.

   Киваю, испытывая при этом непонятное облегчение. Со взрослыми мужчинами мы как-нибудь разойдемся. Вот только поговорить Кайя хотел совсем не об этом.

   Отпускает мою ладонь, скрещивает руки на груди, но не отворачивается. Смотрит сверху вниз, сердито, словно заранее готовясь воевать.

   - Я вчера сказал, что не готов тебя отпустить.

   Я не хочу, чтобы меня отпускали. Я вообще не воздушный шарик, который на привязи держат.

   - Иза, мне непросто говорить то, что я должен. Я действительно физически не способен расстаться с тобой. Сама мысль об этом... меняет.

   Надо полагать, не в лучшую сторону. Эмоциональная составляющая, разум... он опять запутался в себе.

   - Ты видела, чем я становлюсь, поэтому тебе придется находиться рядом со мной. Всегда и везде. В таких местах, как это...

   ...место неплохое. Сыровато только, но это же мелочи.

   - ...в местах, куда менее подходящих для жизни, чем это. Война - грязное занятие. И ты увидишь то, что в иных обстоятельствах я предпочел бы от тебя скрыть. Многие поступки, которые мне придется совершить, скорее всего вызовут твое непонимание и неодобрение. Я постараюсь объяснять их причины, а также обеспечить тебе комфорт в той степени, в которой он возможен...

   Он всю ночь это сочинял? Похоже.

   - ...однако я не готов и никогда не буду готов дать тебе свободу. Более того, если вдруг ты поймешь, что больше не способна находиться рядом со мной и попытаешься сбежать, я пойду следом и неважно куда. Я сравняю с землей любой замок, который посмеет тебя укрыть. Я уничтожу город, если этот город тебя не выдаст. Я перейду границу и начну настоящую войну. Мне нечего терять.

   А шантажировать так и не научился. И вся эта эскапада - от боли, которая говорит громче слов.

   - А мне некуда бежать.

   Не слышит.

   - У меня был выбор, Кайя. Я бы не вернулась, если бы не хотела вернуться. Понимаешь?

   Не понимает. Прижимает палец к губам - просьба молчать.

   - Но я готов принять твои условия, - последняя фраза заготовленной речи. И я разрываюсь между желанием отвесить ему хорошую оплеуху и обнять.

   Главное - без слез, решит, что из-за него, и будет прав.

   - Какие условия?

   - Любые.

   У меня условий нет, но... Кайя нужны правила. Определенность. Сделка - это всегда гарантия.

   - Наведи в стране порядок.

   Кивок.

   - Мне нужна моя... наша дочь. Но я не хочу рисковать ее жизнью, поэтому, пожалуйста, сделай так, чтобы она смогла вернуться. И поскорее.

   Кивает и ждет продолжения, а мне больше нечего сказать. Или все-таки есть?

   - Йен...

   - Ллойд или Мюррей примут его.

   Я присаживаюсь на поваленное дерево. Старая осина некогда росла на границе леса и болота, приграничный страж, но ручей подмыл корни, а ветер довершил дело. И осина легла, продавив мох и мягкую рыхлую почву. Ветви ее обглодали, ободрали кору, и на белом древесном теле проросли грибы. Но в яме, прикрытой мертвыми корнями, поднимались побеги с характерными серебристыми листочками, что дрожали даже в безветренную погоду. Было в этом что-то правильное, но...

   ...осина - хороший символ, вот только думать надо не о символах.

   У Йена появится семья.

   И дом.

   Нормальные игрушки вместо разбитых тарелок. Растреклятый пони, о котором Настька только и говорит. Безопасность. Постоянство мира. И люди, которые действительно будут его любить.

   А что можем дать мы?

   - Именно. Ты опять очень громко думаешь, - Кайя присаживается рядом. - Так будет лучше для всех.

   Не знаю.

   Не верю. Ему. Ллойду. Разуму. Логике.

   Когда-нибудь Йен начнет задавать вопросы. Кайя остынет и будет мучиться чувством вины за то, что отказался от сына. А я? Смогу ли уговорить себя, что поступила правильно, избавившись от ребенка? Он ведь не исчезнет. И глядя на Настьку, я всякий раз буду вспоминать Йена, осознавая, что предала.

   Я ничего не обещала, но все равно предала.