Леди и война. Пепел моего сердца

   Скрыть не получится. Кайя хотел бы, не ради Магнуса, но...

   - Ясно.

   - Для всех остальных - ты сильно пострадал при взрыве. Настолько сильно, что я опасаюсь за твой разум. Ты не покинешь пределов этой комнаты до тех пор, пока я не позволю. А когда позволю, отправишься туда, куда будет сказано. Твои приказы не будут исполняться. И... дядя, я надеюсь, что ты не попытаешься сбежать.

   Развел руками. Это согласие?

   - Если что-то будет нужно - проси. Гайяр исполнит любую просьбу.

   - Ненавидишь меня?

   - Хотел бы, - Кайя может позволить себе честность, это просто, как отпустить несчастную птаху. - Было бы проще. Я... помню ее. И тебя тоже. Как ты нас из лесу забрал. Приехал и забрал, несмотря на то, что отец не терпел вмешательства. Ты единственный мог ему перечить. Или как с лодкой управляться учил. Нырять. И чтобы на глубину. Как Урфину сопли кровавые вытирал после наших с ним занятий... и как со мной нянчился. Как я могу тебя ненавидеть?

   - Ты неисправим.

   - Наверное. Лучше... - Кайя почти позволил себе отступить. К чему продолжать разговор, который, скорее всего, не имеет смысла. Прошлое мертво во всех его проявлениях, а через пару дней решится, выживет ли будущее. - Лучше расскажи мне, почему мой отец был... таким, как был. Он меня ненавидел, и в то же время у него получилось не убить.

   - Нет, - скрюченные пальцы Магнуса коснулись щеки. - В нем никогда не было ненависти к тебе. Во всяком случае, когда Арвин еще отдавал отчет в том, что происходит. Он пытался научить тебя защищаться. Кайя, ты... ты был...

   - Не таким.

   - Таким. Но мягким, понимаешь? Ты всегда и во всем искал компромисс. Уступал, где только можно было уступить. И где нельзя, тоже, пытаясь найти какое-то равновесие в обстоятельствах. Тем, кого ты любишь, ты готов простить и спустить все.

   В этом мире не так много людей, которых Кайя любит.

   Дядя его предал.

   Изу предал он.

   Урфину молчаливо позволил ввязаться в авантюру с почти гарантированно смертельным исходом.

   Дочь его никогда не видела, и Кайя не представляет, как завоевать ее любовь. А сын видел совсем не то, что следовало бы показать ребенку, и вряд ли когда-нибудь сможет забыть увиденное.

   - Доброта - это хорошо. И умение прощать - тоже. Для человека, но не для правителя. Арвин боялся, что не ты будешь управлять протекторатом. Тобой будут. И не Совет.

   Магнус скребет щеку, оставляя красные яркие следы.

   - Взять хотя бы Урфина. Ты никогда не умел его остановить, принимая все, что он делал, как должное.

   - Надо было по зубам?

   А ведь так и получилось в конечном итоге.

   - Надо было научиться его сдерживать. Любым способом. Ты почти позволил ему превратиться в чудовище. Он хороший мальчик. И возможно, сам бы справился. А возможно, рано или поздно уверился бы в собственной безнаказанности.

   Все верно.

   И мерзко до тошноты, до знакомой дерущей боли в горле, которая остается от сорванных связок. До дрожи в коленях и слабости.

   ...Кайя? Что ты делаешь? Не надо. Пожалуйста.

   ...я должен.

   Это тоже болезнь, от которой пора бы избавиться. Дойти до дна и вернуться назад.

   - Ты дал ему свободу. Титул. Деньги. Власть. Ты закрывал глаза на шалости, не замечая, что раз за разом он позволяет себе чуть больше. И чем все закончилось?

   Чумой на острове Фарнер.

   И если бы Кайя не вынудили соблюдать закон, то...

   - Ты знал про блок?

   - Нет. Я ушел почти сразу после Фризии.

   Верно. Сходится. Тогда кто посоветовал его создать? Кормак? Или отец сам додумался? Естественное развитие безумной идеи. Закон защитит Кайя. И закон защитит от Кайя. Великолепно в теории.

   - При мне Арвин просто пытался выбить тебя из равновесия. Разозлить.

   Выбивал, это точно.

   Дурь. Слабость. Что там еще в списке было? Действительно, без ненависти. Деловито. С точным расчетом, от которого до сих пор вкус крови во рту стоит. Как портовую собаку, которую для травли готовят, избивая до тех пор, пока собака не утратит остатки разума.

   Зато и страха в ней не останется.

   Ничего, кроме ярости и желания рвать. Разве от этого хоть кому-то стало бы легче?

   Лучше бы отец и вправду ненавидел. Было бы честнее.

   - Почему он не позволил ей родить ребенка? Почему все вообще получилось так... как получилось.

   Кто виноват? Кайя подозревал, что все и никто конкретно, как оно обычно бывает. И все-таки жаль, что у него не было брата, такого, который оправдал бы надежды отца. Глядишь, Кайя оставили бы в покое.

   - Да сядь ты, наконец! - не выдержал дядя. - Я могу сказать лишь то, что знаю и думаю. Насколько оно правде соответствует - другой вопрос. Ты знаешь, что у нас с твоим отцом большая разница, что нормально. Твоя бабушка, моя мама, была уже немолода и... Она так и не оправилась после родов, жила, но это была жизнь на грани. Высокая цена за ребенка. И от Арвина с почти рождения стали требовать быть лучшим. Всегда и во всем. У него получалось. Я понимаю, что вряд ли ты поверишь, но у него были и ум, и характер, и воля.

   Которых Кайя ко всеобщему огорчению не унаследовал.