Леди и вор

Грей видел Ясмин. Общался с ней! Он никогда об этом не рассказывал, может, и к лучшему – мысль о том, что кто-то другой может видеть ее, разговаривать, держать за руку, не говоря о прочем, жгла огнем. Годы, невыносимые годы без ее голоса, прекрасных глаз!..

Злость клокотала у него в груди, и с этой злостью он шел к другой женщине, ожидавшей его в квартире под слоем вечных льдов на краю земли. Женщине, умело приспосабливающейся к любой ситуации.

***

– Сэмюэль, будь так любезен, включи граммофон. Вальс, мой любимый.

Ливси переодевался к ужину, в соседней комнате, в столовой его ждала Кристина. Новые изобретения всегда попадали в руки Ордена раньше, чем к другим, отчасти потому, что руководство спонсировало подающих надежды изобретателей. Ливси был очарован музыкой на пластинках. Это так прекрасно: не всегда хочется играть самому, и уж конечно, не всегда он мог терпеть рядом с собой людей. Потрясающе удобно.

Кристина обернулась на звук шагов, и Арчибальд Ливси замер у порога, оценивающе рассматривая девушку. Ей идет синий. К волосам, к глазам, этим порочным умелым губам. Как эффектно корсет подчеркивает ее талию и грудь, как ласково струятся складки вокруг ног, как невинно выглядят обнаженные тонкие руки. На шейке нить жемчуга, волосы собраны в высокую прическу, из которой выбились несколько нахальных прядей. Такие же несгибаемые, как и сама Кристина. Своевольные.

– Сэмюэль, можешь быть свободен до утра, дальше я сам, – с хрипотцой сказал доктор.

Слуга поклонился, не разгибаясь попятился к двери и исчез.

– Добрый вечер, – тихо произнесла Кристина.

Ливси подошел к музыкальному аппарату, поставил иглу и зазвучала музыка.

– Ты умеешь танцевать? – спросил он, подавая руку.

– Да.

Он вел, она умело двигалась в одном ритме, звучала музыка, но злость никуда не уходила. Она свивалась змеей в груди, как Элизабет – любимица пока еще оставалась на борту «Призрака», но собственные эмоции и воспоминания жалили, жалили…

И Ливси не выдержал.

Резко дернув Кристину в сторону стола, он смел на пол все, что стояло на ближайшем краю, и буквально швырнул девушку на него. Она ахнула в испуге, но Ливси уже почти не контролировал себя, с невероятной силой разрывая платье, шнуровку корсета, нижнюю рубашку, добираясь до груди. Другой рукой он поднимал юбки.

В какой-то момент он зацепил нить жемчуга и белые бусины разлетелись шрапнелью по комнате, подпрыгивая, отскакивая от поверхностей…

– Что ты… – вскрикнула Кристина, но он прижал палец к ее губам.

– Ш-ш-ш, звездочка, все хорошо… Мне нужно…

Девушка моргнула, поняла и расслабилась, откинувшись на стол и маняще выгибаясь навстречу его жадным рукам и губам.

Ливси не впал в буйство, он оценивал свою силу и не собирался причинять девушке вред. Ведь нельзя так обращаться с будущей матерью своего ребенка.

В квартире под ледником играл вальс.

Глава 40, в которой делают массаж и предложение

Аннабель была зла.

Скрывать свои эмоции с каждым днем становилось сложнее, пару раз она едва не сорвалась на Уильяма – удивленный взгляд сына отрезвил, но буря в душе продолжала бушевать. Ей хотелось сбежать, уехать в Англию, запереться в поместье, а еще лучше – в лондонской квартире. Устроить Уилла в старую школу – директор зимой очень огорчился, узнав, что такой блестящий ученик их покидает.

Вернуться в прежнюю жизнь, где ей было так хорошо – без мужа, без чертовых драконов, без нахальных поклонников…

Увы, лорд Элессар весьма доступно объяснил, что полгода после первого обращения дракону нужен тщательный присмотр, особенно если он встал на крыло в столь юном возрасте. Анна не хотела ничего понимать в драконьей магии, но вынуждена была смириться. К счастью, квартира в Драконвиле готова была их принять, а кухарка и горничная согласились выйти из отпуска на несколько дней раньше. Конечно, за некоторыми вещами придется послать в поместье, но у нее уже были свои платья, свои украшения и своя спальня, которую ни с кем не нужно делить, и это не могло не радовать.

Если бы еще убрать из города чертовых драконов…

Уильям с таким восторгом рассказывал о своем первом полете, о том, как здорово быть большим и сильным, о том, как он спас Гэбриэла, что Анна не могла ему запретить общаться с себе подобными. И теперь Уилл ежедневно отправлялся в Академию, где ректор лично учил братьев летать и превращаться по своему желанию безо всяких стрессовых ситуаций.