Леди Малфой (ЛП)

Книжная страница перед глазами периодически теряла чёткость, когда сознание Гермионы в очередной раз уносилось далеко отсюда. Девушка сидела на кровати в своей комнате с длинными свитками в руках, ощущая шершавую текстуру пергамента, но совершенно не концентрируясь на содержании написанного.

Гермиона на несколько секунд зажмурилась и вновь открыла глаза, надеясь, что хоть это поможет сфокусироваться на словах.

— Матильда Фрогворт вышла замуж за Мариуса Дюваля, — вслух произнесла она, чтобы убедиться, что не отвлекается от генеалогического древа. — У них было четверо детей: Артур, Парис, Елизавета и Кастор. Двое умерли до достижения двадцатилетия. Парис был убит во время восстания в возрасте двадцати девяти лет, а Артур, имевший двух детей от Марии Валкар, пропал при загадочных обстоятельствах. Детьми Артура Дюваля были Тобиас, погибший от болезни вскоре после смерти жены, и Мандела Брич, которая вышла замуж за Холмса Брича и родила сына Элиота. Также у них была дочь, которая вышла замуж за герцога Эмбри и родила двойняшек, которые получили различные вариации имени своей бабушки: Магдалина и Мэнди.

Гермиона отбросила генеалогическое древо на противоположную сторону кровати. Оно оказалось вовсе не настолько интересным или значительным, как она надеялась. Тайна уже была раскрыта, все связи установлены. Оставалось лишь придумать план, чтобы освободить дух Адрии от влияния банши и позволить ей упокоиться с миром.

Но была ли Гермиона частью плана?

Возможно, когда она бросила Драко в доме на площади Гриммо — эпизод, который за последний час в мельчайших подробностях был восстановлен в памяти — Гермиона потеряла право на участие в этом приключении?

«Клянусь своей магией, я не стану сражаться с Лестрейнджем без тебя».

Её мир рассыпался на части, оставив лишь тлеющие руины. Всё, на что она когда-то надеялась, с каждой секундой становилось всё более призрачным и недосягаемым. Жизнь не должна быть такой — наполненной страхами, волнением и переживаниями. Она должна была стать счастливой. Мирной и спокойной. Теперь же, куда бы ни посмотрела Гермиона, повсюду её окружал мрак, наполненный сомнениями, растерянностью, разочарованиями и пугающим осознанием, что жизнь может оказаться вовсе не такой прекрасной, как она надеялась. Но больше всего Гермиона боялась, что проснётся однажды — постаревшая и разочарованная — с единственным желанием: вернуться назад и сделать другой выбор. Остаться с Драко в тот день, или не разрывать отношения с Роном, или никогда не получать письмо из Хогвартса. И сейчас предательские мысли закрадывались в её сознание не потому, что такой выбор обязательно сделал бы её счастливее, но они давали мизерную надежду на то, что жизнь предстала бы в ином свете, а сожаления, терзавшие сейчас её сердце, никогда не получили бы шанс на существование.

*

— Лестрейндж вернётся в поместье через два дня, — начал Драко. — Тогда мы туда и поедем.

— И это весь план? — вскинул бровь Гарри, откидываясь на спинку стула — все четверо сидели сейчас за обеденным столом. — Просто через два дня пойдём и убьём Лестрейнджа?

— Я убью Лестрейнджа, — поправил Драко. — Ты возьмёшь на себя Гектора.

— А я — Мальсибера, — согласился Рон. — Как у них с боевой магией?

— Прекрасно, — спокойно отозвался Драко, но Пэнси уловила нотки лёгкого волнения в его голосе.

— Ничего такого, с чем мы не можем справиться, — заключил Рон с удовлетворением. Он взглянул на Гарри, и они обменялись довольными взглядами.

— Следи за круциатусом Мальсибера, — добавила Пэнси, обращаясь к Рону. — Он накладывает его быстрее, чем Крам ловит снитч в финале Чемпионата мира. Обычно Мальсибер метит в левую часть тела — поближе к сердцу.

День подходил к концу — очередные двадцать четыре часа фактического бездействия, и Пэнси всё никак не могла отделаться от ощущения, что время играет против них. Каждая секунда только усиливала предчувствие надвигающейся опасности, и девушка безуспешно пыталась списать всё на волнение перед поездкой в поместье.

Драко нарушил повисшее молчание дополнительным советом:

— Гектор хромает на левую ногу и обычно переносит вес тела на правую, а ещё он любит держать палочку в правой руке, несмотря на то, что левша.

— Я учту, — кивнул Гарри.

Элай вернулся к столу с подносом, на котором уютно расположились чашки с весёлым цветочным узором, и поставил его на середину стола, позволяя мягкому аромату горячего чая смешаться с прохладой, царившей в комнате. Все четверо благодарно приняли кружки и начали неторопливо потягивать чай. Украдкой Пэнси с беспокойством наблюдала за Драко, который, казалось, с трудом удерживает чашку в руках, вцепившись пальцами в гладкую поверхность — очевидно, боль в руке снова давала о себе знать.

— Кассиус, скорее всего, уйдёт, — сказал он, заметив, что Рон и Гарри тоже наблюдают за ним с нескрываемым волнением, и пытаясь отвлечь внимание от себя. — Он может остаться, чтобы наблюдать за сражением, но вмешиваться точно не станет.

— Ты уверен? — с плохо скрываемым скептицизмом уточнил Рон.