Леди Малфой (ЛП)

— Он сражается, только когда видит в этом смысл для себя, — ответила Пэнси вместо Драко. — Так что если ты решишь напасть на него, он тебя убьёт.

— Хочешь сказать, я с ним не справлюсь? — полушутя спросил Рон.

В этот раз Пэнси с трудом сдержала улыбку.

— Тебе понадобится чуть больше практики, — наконец ответила она.

Напряжённость в комнате заметно уменьшилась. Пэнси сделала ещё один глоток чая, а Рон перегнулся через стол, чтобы дотянуться до шоколадных пирожных на другом конце. Даже Драко держал свою чашку с меньшим трудом. Пэнси могла лишь представить, как ему сейчас тяжело, поэтому, когда он сделал очередной глоток, она ощутила, как её собственное тело немного расслабляется.

— А как же Гермиона? — осторожно спросил Гарри.

Эта тема должна была возникнуть в разговоре рано или поздно, и Драко заранее смирился. Он кивнул и ответил с напускной лёгкостью:

— Полагаю, она останется, чтобы сражаться.

Никто не стал спорить или продолжать расспросы.

— Хорошо, — кивнул Гарри.

В оставшееся время они обсуждали самые разнообразные темы, в итоге добравшись до споров о политике Министерства в отношении Азкабана по сравнению с другими магическими тюрьмами. Вскоре Элай выставил на стол тарелку с ещё тёплыми печеньями и почти сразу после этого, извинившись, удалился в свою комнату, чтобы готовиться ко сну, оставив Драко, Рона, Гарри и Пэнси одних. Неловкость, существовавшая между ними поначалу, давно исчезла, оставив общую цель, которая объединила всех четверых надеждой на справедливость, месть, искупление и возвращение жизни в привычное русло.

*

Гермиона не удивилась, когда не смогла трансгрессировать в пределах поместья, но новая волна депрессии разлилась по телу, когда она почувствовала себя полной дурой, несколько минут простояв в центре комнаты в ожидании знакомого тянущего чувства в области живота. В жалкой попытке отвлечься она покинула замок, пересекла гигантский двор с прудами, статуями и многочисленными растениями и прошла через каменную арку, которая отделяла земли поместья от территории ближайшей деревни.

«…назад в Белиз в конце сентября, сразу после похорон Адрии в Буковом Холме — это деревенька недалеко отсюда»

Гермиона задумчиво шла по мощёной дорожке центральной части деревни, которая оказалась гораздо тише, чем в их предыдущее посещение — скорее всего, потому что сейчас было уже довольно поздно. Темнота опустилась на Буковый Холм, но на освещённых улочках ещё встречались люди, спешившие по своим делам.

Деревенское кладбище было окружено чёрным кованым забором, а входом служили высокие ворота с северной стороны. Ступая по влажной земле, Гермиона серьёзно ставила под сомнение разумность своей затеи, но она проделала такой долгий путь, что отступать сейчас было бы просто глупо.

Пройдя мимо широкоствольного кряжистого дуба в самом центре кладбища, Гермиона мгновенно заметила нужное надгробие.

Здесь покоится Натали Малфой

25 августа 1982 — 15 сентября 2005

Прикосновение к холодному камню словно сделало всю историю реальной. Вид могилы и осознание того, что под землёй в этом самом месте лежит настоящая леди Малфой, привели Гермиону в подавленное состояние. В то же самое, которое она испытала, увидев фотоальбом в спальне Драко. Впервые пришло настоящее осознание, что всё это не просто история — это реальность.

Гермиона опустилась на колено рядом с надгробной плитой и прочитала выгравированную на ней эпитафию: «Сила рождается в глубокой тишине многострадальных сердец, а не среди радости».

— Драко выбрал эту цитату.

Кассиус вышел из тени и опустился на колено рядом с Гермионой. Он посмотрел на могильную плиту, сделал глубокий вдох, и его глаза блеснули в свете луны.

— Почему он выбрал эту эпитафию? — спросила Гермиона, совсем не удивившись, что Кассиус нашёл её здесь. Она постепенно начала распознавать его присутствие в своей голове — в этот раз оно выразилось в лёгком покалывании в области затылка, когда Гермиона шла к деревне.

— Не знаю, — пожал Кассиус плечами. — Я никогда не мог проникнуть в мысли Драко. Обычно приходится собирать информацию о нём от близких ему людей.

Гермиона подняла голову, наблюдая, как ветер прошелестел сквозь редкие дубовые листья, и почувствовала, как всё внутри опускается. Сила рождается в глубокой тишине многострадальных сердец, а не среди радости. Это был знак. Гермиона могла лишь представить, через что пришлось пройти Драко, когда он узнал о связи Кассиуса и Натали. Как ни странно, он, наверно, чувствовал то же самое, что Гермиона испытывала сейчас, ощущая себя чужой в истории любви двух людей — ненужным персонажем, который никогда не должен был появиться в рассказе.

— А Драко знает, что его отец…? — Гермиона не закончила фразу, ожидая ответа Кассиуса.

— Что он убил Натали? — резко закончил тот с неприкрытой злостью в голосе. — Нет, не думаю, что у этой мрази хватило бы смелости признаться.