Леди Малфой (ЛП)

— Но при этом ты сам решил не меняться? — Драко сделал несколько шагов к Кассиусу и заглянул ему в глаза. — Я никогда не понимал, почему Натали доверяла тебе.

— Ты правда хочешь устроить разборки прямо сейчас? — спросил Кассиус. — Как всегда вовремя, Драко. Твои авроры окружают замок, в подземелье живёт источник Адского пламени, и человек, который убил Натали, лежит у твоих ног, но вместо того, чтобы заставить его заплатить, ты хочешь начать сеанс терапии?

— Я не могу позволить тебе убить его, — повторил Драко. — Он должен встретиться лицом к лицу с семьями своих жертв. Я хочу, чтобы он умирал медленной мучительной смертью. Он должен увидеть реальные последствия своих действий, и тебе пора бы подумать о том же.

— Драко, — беспечно отозвался Кассиус, — ни ты, ни Гарри Поттер, ни лучшие авроры в мире не могут заставить меня отвечать за мои действия. И, кстати, за всю жизнь я убил четырёх человек — даже меньше, чем ты.

— Я говорю не об убийствах, я говорю о принятии того, что Натали больше нет. Пора закончить безумие, которое ты начал. Пока она была жива, ты был готов измениться и даже преуспел в этом, и я думаю, что ты можешь сделать это снова — пусть даже исключительно в память о ней.

Драко наблюдал за изменениями в лице Кассиуса. Подтолкнуть его к порогу здравого смысла было последним, чего он хотел, но после нескольких лет наблюдений за ним и за Натали Драко понимал их отношения гораздо лучше, чем Кассиус мог представить.

— Чья бы корова мычала, — прокомментировал Кассиус. — Здесь мы в одинаковой ситуации, Драко, ты просто отказываешься это признать. Ты настолько же помешан на смерти Натали, потому что, как и я, никогда не испытывал ни к кому таких сильных чувств. Но я оправдан в своём падении в ад. Я не могу представить жизни без моей Натали да и не хочу, потому что по-настоящему верю, что она была той самой. Но ты! Ты, если не ошибаюсь, нашёл ту, которую полюбил — прости мне мою вольность — гораздо сильнее Натали, и всё же ты ещё здесь: тратишь последние минуты жизни, сражаясь за прошлое. Ты нашёл девушку, которая испытывает к тебе это ужасное чувство эйфории, злости, растерянности, волнения и счастья, больше известное как любовь. Но ты не можешь признать, что испытываешь то же самое к ней. Может, я и не могу прочесть твои мысли, но Гермиона — как раскрытая книга, так что, прежде чем читать мне проповедь о прощании с прошлым, хорошенько посмотри на то, что имеешь сам — или, в твоём случае, не имеешь.

— Просто заткнись, — прорычал Драко. — У нас с Гермионой всё очень запутано.

— Оправдания, оправдания… — отмахнулся от него Кассиус. — Чувства могут быть запутанными, но, когда ты любишь кого-то, выбор вполне очевиден. И я не говорю сейчас о пустых детских влюблённостях, я говорю об уверенности и простом понимании — понимании того, что этот человек единственный и ты любишь его больше собственной жизни. Натали не позволяет тебе этого признать. А вот Гермионе это хорошо известно.

— Это не твоё дело, — отчеканил Драко, теряя терпение и ощущая вновь навалившуюся усталость. — Она так же растеряна, как и я.

— Нет, не растеряна, — усмехнулся Кассиус. — Она только что оставила Уизли и Паркинсон с целителями на границе поместья и возвращается назад. Ради тебя, прямо сейчас. И она делает это, потому что знает, чего хочет.

Ноги Драко подкосились. Тело казалось тяжёлым мешком, опущенным на две слабые опоры. Он должен был выстоять — убедиться, что Кассиус не убьёт Лестрейнджа. Ему нужно было знать, что Родольфус предстанет перед судом за всё, что сделал. Что он заплатит за свои преступления, а потом…

А что потом?

К тому времени Драко будет давно мёртв. И получится, что он прожил остаток жизни, чтобы узнать правду о смерти Натали, а потом умер, пытаясь защитить Лестрейнджа от Кассиуса. Родольфус убил больше полусотни людей — не говоря уже о том, сколько магов и маглов лишились жизней по его приказу — и Драко постепенно осознавал, что отдавал собственную жизнь, чтобы спасти шкуру этого монстра.

— Ну что, уже решил пересмотреть свою позицию? — осведомился Кассиус. — Наконец понял, насколько это глупо с твоей стороны — стоять здесь, на пороге смерти, защищая жизнь убийцы?

— Я умру, даже если не буду просить за него, — спокойно ответил Драко. — Несомненно, тебе уже известно, что спасти меня может только твоя смерть.

— Да, я слышал об этой маленькой неувязке. — Кассиус повернулся к Лестрейнджу, сузив красные глаза, затем вновь посмотрел на Драко и пожал плечами: — Боюсь, такую щедрость я не могу себе позволить.

— Иного я не ожидал, — кивнул Драко, крепче сжимая палочку. — Но ведь я могу попытаться, верно?

В следующее мгновение в Кассиуса полетела зелёная вспышка. Он успел пригнуться и отскочить, и, учитывая разницу в физическом состоянии, было очевидно, на чьей стороне значительное преимущество в этой схватке. Заклинание вытянуло из Драко последние силы, и он упал на колени, чудом отбив ответное проклятие Кассиуса.

Малфой скрылся за широким комодом и использовал другое заклинание, но оно принесло столько же успеха, сколько первое.