Леди не движется-2

— Я лучше брошу пить, — простонал Макс.

— Брось, — согласился Август. — Я почти не пью. Но овсянку все-таки съешь. А то я подумаю, что ты избалованный нежный мальчик, который армии не видал.

— Вот сволочь! — засмеялся Макс и выудил из кучи ложку. — Себе-то взял?

— Разумеется, — кивнул Август.

— Тебе хорошо, ты к ней привык.

— Да. В школе каждое утро на завтрак были овсянка и стакан кипяченого молока с пенкой.

— Тьфу! — воскликнул Макс. — Молчи, а то меня сейчас еще раз стошнит.

— Я сумел перебороть ненависть к овсянке, — невозмутимо продолжал Август, — но молоко с тех пор пить не могу. Никакое.

Я с интересом изучала содержимое своего пакета. Так, кусочек куриной грудки, салат из помидоров и перепелиных яиц, чай с травами-адаптогенами, пирожок из рисовой муки с яблоком. Отличный выбор. Положим, мне почему-то хотелось соленой рыбы или какого-нибудь моллюска в соусе, но это я смогу заказать и попозже.

Август невозмутимо поедал овсянку. Покончив с нею, достал коробку с тостами и джемом. Макс посмотрел на него голодными глазами.

— С овсянкой есть главное правило, — сказал Август. — Когда ее ешь, не думай о ней, думай о чем-нибудь другом. Это просто питательная масса. Не надо концентрироваться на ее вкусе и консистенции.

Макс хмыкнул и запустил ложку в кашу.

Несколько минут мы провели в молчании. Точно так же, как мои мальчики с овсянкой, я управилась с куриной грудкой — которую терпеть не могла, но никогда в этом не сознавалась. Салат примирил меня с действительностью, и душу грел ненадкусанный пока пирожок. Макс затолкал в себя кашу и потянулся за бутылкой. Ну понятно, такое насилие над психикой надобно загладить. К моему удивлению, Август щелкнул ногтем по своему бокалу, мол, и мне тоже. Ну раз им, то и мне. Макс выполнил безмолвное требование и взвесил на руке вторую коробочку с едой. Взвесил и тревожно посмотрел на Августа.

— Тебе понравится, — заверил тот.

Макс открыл и издал довольное ворчанье: внутри был сэндвич с острым перцем, тонкими ломтиками копченого мяса и какими-то травами.

— С этого и надо было начинать, а то овсянка, овсянка… Да на таком фоне я и овсянку бы не заметил. — Макс отхватил здоровый кусок сэндвича, прожевал. — Ну вот это дело, оживаю. Ваше здоровье! — он поднял бокал. Сделав глоток, посидел, блаженно закрыв глаза, потом допил остаток. — Маккинби, ты чудовище. В одном ты прав: овсянка хоть и гадость, но в такое утро рулит. Меня даже тошнить перестало. Но вот что меня теперь волнует: этот, как ты его обозвал… Бабеме… Бабете…

— Мбабете, — поправила я.

— Мбабете, — согласился Макс. — Он действительно наш предок? Или есть пространство для фантазии?

— Только формально, — ответил Август, — потому что брак между ним и Клариссой Гордон не заключался, и ее дочь — юридически только ее дочь, без указания отца. По факту я из любопытства сдал кровь на генетический анализ. Сейчас, спустя столько поколений, следов осталось чрезвычайно мало. Но все-таки есть.

— Проклятье, — посетовал Макс и снова потянулся за бутылкой. — Вот так живешь и не знаешь…

Август пожал плечами:

— Не вижу повода расстраиваться. Человек был не абы какой. Те документы, которые мне удалось изучить, показывают: Уильям не имел в предках рабов, а по материнской линии даже было два вождя. Понятно, что африканский царек — не европейский король, но княжеские крови — это княжеские крови, как ни крути. А с отцовской стороны у него бабушка из племени масаи, что само по себе хорошо, даже без княжеских кровей. Известно, что в Америку переехали его родители, и сразу очень неплохо устроились. То есть Билли жаловался, мол, детство у него прошло на автозаправке, но скромно умалчивал, что заправка была, во-первых, семейная, а во-вторых, не единственная. Кларисса, его невенчанная жена, алименты не получала, но образование ее дочери оплачивали родители Билли. Причем не только колледж, но и очень, очень престижную школу. Старший из внуков Клариссы развернул серьезный бизнес в Африке. Других негров в роду, сколько мне известно, не было, то есть все потомки Клариссы выбирали в партнеры строго белых. Думаю, что это вопрос личной эстетики, а не расизма, потому что расизм и ксенофобия этой линии не свойственны. Уже после Катастрофы Джессика Гордон, прямой потомок Уильяма Мбабете в шестом поколении, вышла замуж за Бэйзила ван ден Берга. Их внучка вышла замуж за Адриана ван ден Берга, твоего — и моего — непосредственного предка.

— Глубоко же ты копнул, — со смешанным удивлением и недоумением отметил Макс.