Леди не по зубам

– Бывает, – заверила я его. – Вот вернёшься в Сибирск, уволишься из своей школы, сядешь в квартире, занавесишь все окна, задраишь двери, вырубишь телефоны, и будут тебе и тишина и покой!!

– Что значит «уволишься из своей школы»?! – всполошился Ильич, который вроде бы немного успокоился и щёлкал семечки, которыми его угостил Герман. – Кто уволится? Сазонов?!

– Трудно у вас работать, Владимир Ильич, – язвительно сказала я и, достав из сумки пилку, начала пилить ногти. – Трудно и опасно!

– Ой, да ладно! – отмахнулся Троцкий. – Где теперь легко-то? Где не опасно? А Сазонов от меня никогда не уйдёт, потому что… Потому что мы с ним лучшие друзья! Правда, Глеб?!

Бизя промычал что-то невразумительное и натянул на лицо полотенце.

Я обиделась и замолчала. Я считала вопрос с увольнением из школы решённым, но на прямой вопрос шефа Глеб начал юлить и уходить от ответа.

– Вот видишь! – удовлетворённо потёр короткие ручки Ильич. – Никто не собирается увольняться!

Сазон хотел возразить Ильичу, но его телефон вдруг исполнил тревожные аккорды Пятой симфонии.

– Что за номер?! – уставился дед на дисплей. – Первый раз такой номер вижу, только девятки и единицы. Але! Сорвалось, – растерянно сообщил он.

Тут же зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилась длинная комбинация из девяток и единиц.

– Да! – сказала я в трубку, но в ответ услышала только треск и рёв, словно на том конце трубки шли соревнования по мотокроссу. – Вас плохо слышно! – крикнула я, но абонент отключился. – Это Мальцев! – вдруг осенило меня. – А кто ещё может знать и мой номер, и телефон Сазона?!

– Эх, жалко я свой мобильник в реке утопил! Наверное, Елизар мне тоже названивает! – сказал из-под полотенца Бизя.

– Доча, у цуцика другой номер! – возразил дед. – Без этих спасовских выпендрёжей! Девять один-один! Етто какой-то совсем другой цуцик!!

Тут же телефон в его руках завибрировал вновь.

– Мальцев! – радостно заорал Сазон в трубку. – Ты что, сволочь, в американские спасатели записался?! Опять сорвалось! – треснул он кулаком по коленке. – Нет, ну не мог цуцик на трассе номер телефона сменить!!

– Да кердык давно вашему Мальцеву! – заорал Троцкий и, вскочив, запульнул горсть семечек в угол. – Кердык!! Это бандиты звонят! Борисовцы!!

– Что-то у тебя, Владимир Ильич, голос слишком громкий прорезался, – усмехнулась я. – Может, в горы опять рванёшь?

– Тишина и покой, – простонал Бизя под полотенцем. – Мне нужны тишина и покой! Когда вы орёте, коллеги, у меня лопается голова!

Мобильник у деда опять затрещал. Сазон опасливо на него покосился и спросил:

– Доча, ты действительно думаешь, что это звонит наш Мальцев?

– Ну, если только его обезьяна не обзавелась телефоном, – попыталась пошутить я.

Резкое торможение сдёрнуло меня с полки и унесло вперёд. Вытянув руки, я пыталась за что-нибудь уцепиться, но затормозить удалось лишь уткнувшись носом в чью-то потную спину. Оказалось, вся наша компания вповалку лежит возле кабины. Бизя со страдальческим, красным лицом держал в охапке собаку.

– Скотина! – крикнул он Дэну. – Кто тебе сказал, что ты умеешь водить машину?

– Приехали, – объявил Дэн в микрофон. – Боевая готовность номер один!

– Что это значит? – пискнул Ильич с самого низа нашей кучи-малы.

Отпихнув пса, Бизя вскочил на ноги и уставился в окно.

Я на карачках доползла до кровати и, вытянув голову, тоже посмотрела, что творится снаружи.

– Да-а, будет тебе, сынку, сейчас тишина и покой, – выдохнул дед, привычным жестом вынимая из кармана «Макаров».

Сначала я не поняла решительно ничего. Поперёк дороги стоял драный «Жигуль» – то ли «шестёрка», то ли «копейка», я их всегда путаю. У «Жигуля» был помятый бампер и нетонированные стёкла, сквозь которые я увидела…

Сердце рухнуло вниз и заколотилось в желудке с усердием отбойного молотка. Все догадки и выводы, которые прежде роились в моей голове, которые даже нашли приют в заветной тетради – летели к чёрту.

– Я дура. Господи, какая же я дура!! – громко сказала я, но никто, кроме Троцкого меня не услышал, потому что все выбежали из салона на улицу. Не обращая внимания на меня, Ильич, словно затравленный зверь, заметался между кроватями в поисках убежища.

Я бросилась к открытым дверям. Споткнулась, чуть не упала и, с трудом устояв на дрожащих ногах, вывалилась наружу. И только здесь поняла, что причиной резкого торможения был вовсе не драный «Жигуль», преградивший дорогу, а два молодца в чёрных масках с автоматами наперевес. В серьёзности их намерений не было никаких сомнений. Руки в перчатках готовы были сорвать затвор в любую секунду.

– В машине сидят Викторина и Ганс! – крикнула я Бизону.

– Да вижу я, – мрачно ответил Бизя и попытался запихнуть меня обратно в автобус. Я вывернулась и крикнула огромному детине, который сидел за рулём «Жигуля»:

– Эй, господин Борисов! Вы как-то обещали мне интервью, но не сдержали слово!