Леди никогда не лжет

— Мы будем участвовать в выставке. И в гонках, конечно. — Уильям Хартли поставил чашку и всплеснул руками. — У меня есть все основания ожидать победы. А когда новость распространится, вы сможете продать свои акции, получив неплохой доход. Ха-ха, очень неплохой.

Александра растерянно моргнула:

— Вы рассчитываете выиграть?

— О да. Я разогнался до сорока пяти миль в час, леди Морли. Вы только представьте себе — сорок пять! Пусть это вам ничего не говорит, но поверьте мне на слово — это грандиозно. — Он снова взял чашку и сделал глоток. — Грандиозно!

— Понимаю. Я… взволнована.

Уильям Хартли поставил чашку и кашлянул, прикрыв рот рукой.

— Знаете, я всегда чувствовал себя неловко из-за вас. Инвестировал ваши деньги так плохо. Но, честно скажу, не ожидал, что старик Морли так быстро отбросит копыта. Ох, извините.

— Ничего страшного, — отмахнулась Александра. — Но, боюсь, я вас не совсем понимаю. Зачем вы приехали к мистеру Берку, если все, что вы мне сказали, — большой секрет?

— Ах, вы об этом. Знаете, на самом деле это был своего рода импульс. Порыв. Я направлялся в Рим, но понял, что нахожусь всего лишь в паре часов езды от убежища мистера Берка, и решил заехать, чтобы сообщить ему об отказе лично. Хочу увидеть его физиономию в этот момент. Ха-ха. — Мистер Хартли выглядел чрезвычайно довольным собой.

У Александры пересохло в горле.

— Об отказе? Он вам что-то предлагал?

— Ну, да. Он же сам вынюхивал все о нашей компании! Неделю назад или около того мы получили официальное предложение от его помощника продать свои пакеты по пятьдесят шиллингов за акцию. Представляете? Пятьдесят!

Александра резко поставила чашку на блюдце, едва не разбив и то и другое.

— Пятьдесят шиллингов?

— Да. Представляете? В то время, когда наши акции не стоили и пяти шиллингов. — Хартли залпом допил чай и тряхнул головой. — Этот человек безумен, если, конечно, не пронюхал о нашем успехе.

— Безумен. Это точно.

— Понятно, что сейчас я с большим удовольствием ему откажу. Если мы выиграем гонку, в чем я практически не сомневаюсь, акции манчестерского завода будут стоить намного больше.

— Пятьдесят шиллингов за акцию! — Александра снова произвела в уме подсчеты, получив все те же замечательные цифры.

— Весьма заманчивая цифра, — согласился мистер Хартли. Он взял одно из миндальных печений синьорины Морини, положил его в рот и даже заулыбался от удовольствия. — Восхитительная штука. У вас здесь хорошая кухарка?

— Чудесная. И вообще, я здесь провела самый прекрасный период своей жизни.

— Что? Вам понравилось здесь? В сельском захолустье? И это говорите вы, леди Александра Морли? — Молодой человек рассмеялся и взял еще одно печенье.

— Вы удивлены? А между тем я заметила интересную закономерность: чем дольше живешь вдали от Лондона, тем меньше хочется туда вернуться.

— Да, несомненно. Мне тоже время от времени хочется сделать глоток свежего деревенского воздуха. — Он стряхнул крошки с колен и посмотрел на часы. — Но мне пора. Мой поезд отходит из Флоренции завтра утром, а перед этим еще очень много дел. Машину привезут пароходом из Чивитавеккьи.

Александра встала и протянула руку молодому человеку.

— Была рада неожиданной встрече, мистер Хартли. Желаю вам успеха на выставке. Надеюсь, вы заедете на обратном пути, чтобы рассказать о результатах.

— Непременно, леди Морли. — Он энергично пожал протянутую руку.

Александра проводила гостя до ожидавшего его экипажа, вернулась в кухню, опустилась на стул и уставилась на деревянную столешницу.

Какова была цель Финна?

Хартли сказал, что получил предложение неделю назад. Тогда Финн уже знал, что она держательница акций. Он знал, что ее будущее зависит от манчестерской компании. Это не могло быть совпадением.

Но он уехал. Без записки, без поцелуя, без слова.

Значит, это его прощание? Самый щедрый, самый бескорыстный прощальный дар — ее независимость. Возвращение всего того, что она ценила больше всего. Тактичное, достойное прощание.

Или плата за услуги. Пощечина.

Она закрыла лицо руками. Рыдания подступили неожиданно. Они сотрясали ее тело безжалостно и беспрестанно. Она не рыдала так безудержно уже много лет, она не проронила ни слезинки ни когда выходила замуж за старика, ни на балу у леди Пемброук.

Александра сама не понимала, почему плачет. В конце концов, она получила, что хотела. Она вернула все свои деньги или почти все. Уже через несколько недель, если, конечно, Хартли выиграет гонку, она сможет вернуться к прежней жизни, словно ничего не изменилось и она никуда не уезжала. Никаких Фулемов или Патни. Никаких библиотек. Никаких экономных званых вечеров, когда остатки жаркого тщательно убирают, чтобы домочадцам было что есть до конца недели.

Она должна радостно смеяться, а не рыдать.

Она должна чувствовать радость, а не мрачную пустоту.

И безнадежность.

Ее плеча коснулась теплая твердая рука: Александра почувствовала запах свежеиспеченного хлеба раньше, чем услышала голос синьорины Морини.

— Синьора, что случилось? Почему вы плачете?

— Ничего, абсолютно ничего! — выдавила Александра и зарыдала еще сильнее.