Леди-пират

Она развернулась и пошла прочь, зажав ладонями уши, чтобы не слышать криков рыбачки и этого свинского хохота. Перед тем как закрыть дверь своей каюты, она заметила Мери, печально глядевшую на нее с марса. Энн хлопнула дверью, хоть так дав выход своему гневу и негодованию и проклиная их бабскую трусость.

С наступлением вечера несчастную женщину усадили в ее каноэ. Даже Рекхем успел с ней позабавиться — Энн поняла это, услышав одобрительные выкрики и насмешки матросов, сопровождавшие его усилия. И когда Джон захотел вломиться к ней, она отказалась его впустить.

Тем временем мужчины открыли бочки с ромом, распотрошили запасы табака и стручкового перца, захваченные на шхуне, и теперь продолжали пировать.

— Открой, Энн! — твердил Рекхем. — Открой, негодница!

Возбужденный тон быстро сменился гневным. Энн не поддалась на уговоры.

— Раз ведешь себя как свинья, со свиньями и спи! — ответила она и сердито бросилась на постель.

Свернувшись клубком, Энн обхватила руками колени и глаз не сводила с двери, твердо решившись поцарапать Рекхема кинжалом, который держала под рукой, если он все же к ней вломится, несмотря ни на что.

Она вышла из каюты только глубокой ночью, потихоньку, чтобы не заметил рулевой, стоявший как раз над ней. Судно было погружено в безмолвие. Тишину нарушал только плеск воды о корпус. Энн пробралась на камбуз и стащила там кусок прогорклого сала и несколько сухарей. Голод не тетка, даже когда тебя смертельно тошнит…

Услышав какой-то шорох, она вздрогнула всем телом и резко обернулась, напряженно всматриваясь в окружавшую ее темноту.

— Это всего-навсего я, — прошептала Мери. — Я ждала тебя.

Энн бросилась ей на шею и расплакалась.

То и дело перешагивая через пьяных матросов, она вместе с Мери все так же бесшумно вернулась в каюту — ни к чему было привлекать внимание своего капитана.

— А где Рекхем? — спросила она, едва дверь за ними закрылась.

— У руля стоит, они с Девисом сменяют друг друга.

Горло у Энн снова сдавило рыданием. Яростно зажав рот кулаком, она заглушила плач.

— Как собаки, — шептала она. — Как бешеные псы. Я не могу, Мери, не могу терпеть того, что они делают, это мерзко.

— Это закон сильного, Энн, и ты ничего здесь не в силах изменить.

— А ты-то как можешь с этим соглашаться? Ты ведь женщина, какого черта! Она никогда от этого не оправится!

Мери вздохнула и крепче обняла свою дочь.

— Я еще и не такое вытерпела в свое время, Энн. Поверь, от всего можно исцелиться, если только хочешь этого.

Энн отстранилась от нее.

— А я вот не забыла, — сказала она.

— Чего ты не забыла?

— Моего отца. Я не помню, как он мной овладел, зато помню аборт, который по его приказу мне сделали. Я знаю, как от этого больно. В животе, в голове, в сердце.

У Мери комок встал в горле. Она снова потянулась к Энн и обвила ее руками. Энн не сопротивлялась.

— Ни один отец, достойный этого имени, такого не совершит.

— Однако он это сделал.

— Значит, он им не был.

— Кем?

— Твоим отцом.

Энн напряглась в ее объятиях:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Хочу сказать, что никто никогда не бывает лишь тем, чем кажется.

Мери сняла с себя нефритовый «глаз» и повесила его на шею Энн рядом с изумрудной саламандрой.

— Когда-то, — начала она, — давным-давно, жила-была одна маленькая девочка, которая мечтала о сокровищах. Клад был далеко за морями, и путь к нему открывало вот это украшение…

Дверь распахнулась, и слова замерли на губах Мери.

На пороге стояли Рекхем, Браун и Фенис, все трое — вооруженные пистолетами.

— На этот раз, — взревел Рекхем, — на этот раз я по горло сыт твоими капризами и вашими заговорами!

Мери инстинктивно бросилась между ним и Энн:

— Я не позволю тебе ее обидеть, Рекхем!

— Да кто тут собирается ее обижать? — усмехнулся он. — Сдавайся и поклянись, что больше к ней не притронешься. И вообще я по твою задницу пришел, не по ее!

— Ты даешь мне честное слово, капитан?

— Даю, Рид.

— Нет, Мери, нет, — упавшим голосом твердила Энн.

Мери, улыбаясь, чтобы успокоить дочь, отстранила ее, потом шагнула к нескрываемо ликующему Рекхему, прошла мимо стоящей на пороге троицы, прямая и гордая… Она нисколько их не боялась. Не он первый пробует сломить Мери Рид, вот только никому это не удавалось.

Рекхем запер Энн в каюте. Она тотчас бросилась к двери и с проклятиями отчаянно заколотила по ней кулаками. Равнодушный к ее оскорблениям, Джон толкнул Мери к трапу и заставил подняться на палубу.

Там они попытались ею овладеть, но у них ничего не вышло: слишком пьяны были все трое для того, чтобы сделать свое дело.

— Не смей больше приближаться к моей жене, — проворчал Рекхем, окончательно выбившись из сил, — не то в следующий раз отдам тебя на растерзание матросам, все до одного побалуются.

— Боишься ее потерять? — усмехнулась Мери.

— Если я ее не получу, так никто не получит. Никто, и уж точно не ты, с твоим невинным видом.

Мери натянула и застегнула штаны, после чего спустилась по трапу. Дверь каюты Энн сторожил Браун.

Назавтра, когда она вышла на палубу, чтобы заступить на вахту, и собралась лезть на мачту, ей в глаза бросился баркас, пристроившийся с правого борта.