Леди Полночь

– Мы готовы? – Она повернулась и посмотрела на заднее сиденье. Кристина подмигнула ей. Марк кивнул. – Тогда пойдемте.

Джулиан уже вышел из машины и открыл багажник. Пошарив среди оружия, он протянул Кристине пару тонких метательных ножей.

– Понадобятся?

Кристина приспустила бретельку платья. К ее бюстгальтеру был прикреплен ее любимый нож-бабочка с розой, вытравленной на рукоятке.

– Я пришла подготовленной.

– А вот я – нет. – Марк взял два ножа в ножнах и расстегнул смокинг, чтобы приладить их к ремню, а затем проверил наконечник стрелы, который висел у него на шее.

Джулиан завороженно наблюдал за братом. Его сине-зеленые глаза потемнели, подернулись тревогой. Эмма понимала, о чем он думает: он не знал, готов ли его брат встретиться лицом к лицу с опасностью. Ему не нравилось это. Но иного выхода он не видел.

– Так, – сказал Джулиан. – Оружие спрятали. Если хотите нанести руны, выбирайте места, которых не видно. Проверьте, чтобы все постоянные руны были скрыты одеждой. Нельзя допустить, чтобы нас узнал кто-нибудь с Видением.

Эмма кивнула. Еще в Институте они с Кристиной нанесли тональный крем на руну парабатая и руну войянс и даже постарались скрыть тонкие шрамы от старых, давно исчезнувших рун.

Часть рун наносилась на время, а часть – навсегда. Руна войянс, похожая на открытый глаз, помогала видеть сквозь чары. Она наносилась один раз на всю жизнь, так же как и руны парабатая и свадебного союза. Временные руны медленно исчезали, сослужив свою службу: например, целебные руны ираци исчезали с разной скоростью в зависимости от тяжести ранения. Руна устойчивости оставалась на коже, пока ты лез на гору. Для достижения наилучшего результата в битве руны следовало наносить прямо перед ее началом.

Джулс закатал рукав и протянул руку Эмме.

– Поможешь? – спросил он.

Эмма вытащила стило из багажника и нанесла ему руны уверенного удара, быстроты и смелости. Закончив, она приподняла волосы, обнажив спину, и повернулась.

– Если ты нанесешь руны между лопаток, волосы их скроют, – сказала она.

Джулиан ничего не ответил. Эмма почувствовала его сомнения, а потом ощутила легчайшее прикосновение его руки. Джулиан часто дышал. Это все от волнения, подумала она. Неизвестно было, что ждет их впереди, к тому же он переживал за Марка.

Он приступил ко второй руне, и Эмма почувствовала странное покалывание в том месте, где к коже прикасалось стило. Она нахмурилась. Хотя руны и могли покалывать тело или даже обжигать, наносимые парабатаем руны обычно не болели. Наоборот, было даже приятно: казалось, что тебя обволакивают защитой дружбы, что кто-то закрепляет у тебя на коже свою преданность.

Но эта руна болела.

Джулиан закончил, отступил назад, и Эмма отпустила волосы. Развернувшись, она быстро нанесла руну ловкости на плечо Кристине, где ее прикрывала бретелька платья, а затем посмотрела на Марка.

Тот покачал головой, как делал всякий раз, когда ему предлагали руны.

– Никаких рун, – упрямо сказал он.

– Все в порядке, – кивнул Джулиан, не дав остальным возможности высказаться. – У него нет никаких Меток, кроме руны войянс, а ее скрывает тональный крем. Он выглядит вполне обычно.

– Обычно, да не совсем, – заметила Эмма. – Его уши и глаза…

Кристина подошла к Марку и растрепала ему волосы так, чтобы они закрыли кончики ушей.

– С глазами ничего не поделаешь, но…

– У простецов тоже бывает гетерохромия, – сказал Джулс. – Главное, Марк, постарайся вести себя нормально.

– А разве у меня с этим проблемы? – оскорбился Марк.

Никто не ответил ему. Промолчала даже Кристина. Укрепив пару кинжалов в прилаженных к плечу под рубашкой ножнах, Джулиан закрыл багажник, и все перешли на другую сторону улицы.

Двери театра были распахнуты настежь. Тротуар заливал яркий свет. Эмма слышала смех и музыку, чувствовала запах духов, вина и дыма.

У двери стояла молоденькая девушка в облегающем красном платье, которая проверяла билеты и ставила штампы на руки входящим. Ее волосы были уложены в высокую прическу на манер сороковых, а губы накрашены кроваво-красной помадой. На ней были атласные перчатки цвета слоновой кости, которые доходили ей до локтей.

Эмма тотчас узнала ее. Она видела, как эта девушка подмигнула Джонни Грачу на Сумеречном базаре.

– Я ее уже видела, – шепнула она Джулсу. – На Сумеречном базаре.

Джулиан кивнул и взял Эмму за руку. Она слегка вздрогнула от удивления и от того, что ее ладонь вдруг обдало жаром.

Эмма посмотрела на Джулиана и заметила выражение его лица, пока он улыбался знакомой билетерше. Немного скуки, немного высокомерия и очень много наглости. Так мог выглядеть человек, который вообще не сомневался, что попадет внутрь. Он играл роль и взял ее за руку, вжившись в нее, вот и все.

Он протянул их билет.

– Мистер Смит и трое гостей, – сказал он.

Сзади послышался шорох: Марк открыл рот, явно собираясь спросить, кто такой мистер Смит, и Кристина поспешно наступила ему на ногу.

Билетерша улыбнулась кроваво-красными губами и медленно разорвала билет пополам. Если она и узнала Эмму, то не подала виду.