Леди Полночь

– Это уже был не он, – быстро произнес Марк.

– Так все говорят.

Джулиан все еще стоял лицом к двери. Почувствовав легкое прикосновение к плечу, он повернулся и увидел, что Марк смотрит на него.

– Но никто больше не видел, как это случилось, Джулиан. Никто больше не видел, как обратили нашего отца. А я видел, – сказал Марк, и внезапно его голос стал голосом старшего брата, которым он когда-то был, того, кто прожил больше, того, кто больше знал. – Свет у него в глазах потух, как тухнет на ветру свеча. Внутри он был уже мертв. Ты убил только его тело.

В глазах Марка читалась печаль. И знание – знание страшных вещей. Руки Марка тоже были в крови, поду мал Джулиан, и мысль об этом на миг принесла ему такое облегчение, что с плеч как будто свалилась тяжкая ноша.

– Спасибо за помощь, – вежливо сказал Марк. – С одеждой. Я больше не буду доверять близнецам в важных вопросах человеческих традиций.

Джулиан почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке.

– Да уж, не стоит, – заметил он.

– Я хорошо выгляжу? – спросил Марк, посмотрев на себя.

– Как Джеймс Бонд.

Марк улыбнулся, и Джулиан по-глупому обрадовался, что брат понял сравнение и оно пришлось ему по душе.

Они молча пошли обратно в холл. Вдруг тишину нарушили какие-то крики, и братья поспешили на лестницу.

– Брат мой, мои глаза меня не подводят? – спросил Марк.

– Если ты хочешь спросить, вижу ли я то же самое, что и ты, – пробормотал Джулиан, – то да, я тоже вижу целую свору чихуахуа.

– Здесь не только чихуахуа, – сказал Тай, который сидел на верхней ступеньке и наслаждался зрелищем. – Здесь множество маленьких собачек разных пород.

Джулиан фыркнул. Холл был и правда полон собачек. Они взвизгивали, тявкали и виляли хвостами.

– Не обращай внимания, – сказал он Марку. – Найтшейд часто оставляет их в холле, когда встречается с дядюшкой Артуром.

– Найтшейд? – Брови Марка взлетели вверх. – Ансельм Найтшейд? Глава вампирского клана Лос-Анджелеса?

– Ага, – кивнул Джулиан. – Он к нам иногда заходит. Они на удивление хорошо ладят с Артуром.

– А собаки?

– Он любит собак, – ответил Тай. Один из песиков заснул возле двери, подняв вверх все четыре лапы. – Вон та, кажется, уже умерла.

– Она не умерла. Просто расслабилась, – заверил его Джулиан. Тай, похоже, обрадовался этому. Джулиан взъерошил ему волосы, и Тай, как кот, потянулся к нему. – Где Эмма и Кристина?

– Пошли за машиной, – сказал Тай. – А Ливви вернулась к себе. Почему мне нельзя поехать с вами?

– Если нас будет слишком много, мы вызовем подозрения, – объяснил Джулиан. – Останься здесь и охраняй Институт.

Тая такой ответ не слишком устроил. Но Марк и Джулиан поспешили к выходу, и он лишь хмуро посмотрел им вслед. Машина уже стояла перед Институтом. Двигатель тарахтел.

Эмма открыла пассажирскую дверцу и присвистнула.

– Марк! Превосходно выглядишь.

Марк удивленно посмотрел на себя. Джулиана бросило в жар. Кристина сидела на заднем сиденье и тоже смотрела на Марка. Ее лицо было непроницаемо.

Эмма похлопала по пассажирскому сиденью. В машине было полутемно, и она казалась лишь тенью: белое платье, золотистые волосы – как старая картинка в детской книге.

– Запрыгивай, Джулс. Ты мой. Будешь показывать дорогу.

«Ты мой». Джулиан без промедления скользнул на соседнее сиденье.

– Здесь направо, – сказал Джулиан и наклонился к Эмме, чтобы показать направление.

– Неужели Институт не может позволить себе приличные навигаторы? – проворчала Эмма, поворачивая руль вправо.

Она попыталась оживить прибор, когда они сели в «Тойоту», но он так и не включился. А однажды навигатор несколько недель разговаривал с жутким немецким акцентом. Джулиан тогда решил, что он одержим демонами.

Кристина пискнула и завалилась набок. Эмма видела ее в зеркале заднего вида. Она слегка отклонялась от Марка – плохо знающие ее люди этого бы даже не заметили. Марк, казалось, даже не обратил внимания. Он смотрел в открытое окно и тихонько мычал себе под нос, его светлые волосы развевались на ветру.

– Помедленнее, гонщица, – сказал Джулиан, когда кто-то им посигналил.

– Мы опаздываем, – отмахнулась Эмма. – Представление начинается через десять минут. Если бы некоторые не решили, что «полупарадный» означает «полуголый»…

– Почему ты называешь меня некоторыми? – спросил Марк. – Я ведь всего один.

– Как странно, – заметил Джулиан, снова посмотрев вперед. – На улице никого.

– Но есть дома, – сказала Кристина.

– Свет нигде не горит. – Джулиан осматривал дорогу. – Вам не кажется, что для сна еще рановато? – Он махнул рукой куда-то в сторону. – А вот и театр.

Он был прав. Эмма увидела огни, яркие неоновые и электрические лампы, которые горели чуть впереди. На знаке в форме стрелки было написано: «Полночный театр». Вдалеке сиял район Голливуд-Хиллз – казалось, по нему рассыпали яркие звезды. Вокруг была темнота. Не горели даже фонари.

Когда они подъехали к театру, по обе стороны улицы появились припаркованные машины, весьма дорогие – «БМВ», «Порше», итальянские спортивные автомобили, названий которых Эмма не помнила. Она остановила «Тойоту» напротив театра и заглушила двигатель.