Леди Полночь

Тай подошел к кругу. Белый обод его наушников резко выделялся на фоне черных волос. Эмма вдруг поняла, что ростом он не меньше манекена. Она частенько забывала, что Тай уже не ребенок. Ему было пятнадцать, а значит, он был старше, чем они с Джулианом при принесении клятв парабатаев. Его лицо уже не было лицом мальчишки. На место мягких линий пришли острые углы.

Тай поднял кинжал.

– Тиберий, – донеслось с порога. – Сними наушники. В дверях появился дядюшка Артур. Все удивленно посмотрели на него: Артур редко спускался вниз, а когда все же отваживался на это, старался избегать разговоров, совместных трапез – любых контактов. Казалось, он завис в дверном проеме, как серый призрак: серая мантия, седые волосы, серые поношенные штаны.

– Вокруг сплошные технологии простецов, – сказал Артур. – Эти телефоны, которые вы вечно таскаете с собой… Машины… В лондонском Институте их не было. Компьютер, о котором я, по-вашему, и не догадываюсь… – На его лице промелькнуло раздражение. – Ты не сможешь пойти на битву в наушниках.

Он выплюнул это слово с таким видом, словно оно было ядовитым.

Диана закрыла глаза.

– Тай, – сказала она. – Сними их.

Тай сбросил наушники, и они остались висеть у него на шее. Шум и голоса из динамика достигли его ушей, и он поморщился.

– Тогда у меня ничего не получится.

– Значит, ты провалишь экзамен, – отрезал Артур. – Все должно быть честно.

– Разве честно отказывать ему в такой малости? – возмутилась Эмма.

– Это тест. Все должны его пройти, – сказала Диана. – Условия битвы не всегда идеальны. Шум, кровь, множество отвлекающих факторов…

– Я не буду сражаться, – перебил ее Тай. – Я не хочу быть таким Сумеречным охотником.

– Тиберий, – резко бросил Артур. – Делай как велено.

Тай сжал зубы. Он поднял нож и метнул его, намеренно неловко, но очень сильно. Нож воткнулся в черное пластиковое радио, и коробочка разлетелась на куски.

В классе воцарилась тишина.

Тай посмотрел на свою правую руку. По ней текла кровь. Осколок разбитого радио рассек ему кожу. Поморщившись, Тай отошел к колонне. Ливви смотрела на брата полными сочувствия глазами. Джулиан пошел было за ним, но Эмма поймала его за руку.

– Не надо, – сказала она. – Дай ему время.

– Моя очередь, – вдруг заявил Марк.

Диана удивленно повернулась к нему. Он уже приближался к манекену. Марк подошел вплотную к нему, разметав по полу соль и пепел.

– Марк, – начала Диана, – нельзя…

Он схватил манекен, сильно дернул его и оторвал голову от туловища. Во все стороны полетела солома. Марк отбросил голову в сторону, схватил манекен за руки и принялся дергать их, пока они не отвалились. Затем он отступил назад, замахнулся ногой и толкнул туловище манекена, которое с громким стуком упало на пол.

Если бы не выражение его лица, подумала Эмма, это было бы очень забавно.

– Вот оружие моего народа, – сказал Марк, показав свои руки. Порез на правой ладони раскрылся и кровоточил.

– Нельзя было касаться круга, – заметила Диана. – Таковы правила, их придумала не я. Конклав…

– Lex malla, lex nulla, – холодно произнес Марк и отошел от поверженного манекена.

Эмма услышала, как Артур порывисто вздохнул, услышав фамильный девиз Блэкторнов. Без единого слова он развернулся и вышел из класса.

Марк подошел к Таю и прислонился к колонне рядом с ним.

Тай, зажимая правую руку левой, недоуменно взглянул на него.

– Марк?

Марк осторожно дотронулся до руки младшего брата, и Тай не отдернул ее. Их руки были очень похожи: изящная форма, длинные, типично блэкторновские пальцы, тонкие кости.

Гнев медленно уходил с лица Тая. Он искоса смотрел на брата, словно отвечая на вопрос, который, верно, был написан у того на лице.

Эмма вспомнила, что Тай сказал о Марке в библиотеке.

«Он не виноват, что не все понимает. Не виноват, что все это для него чересчур. Он не виноват».

– Теперь у нас обоих на руках порезы, – только и заметил Марк.

– Джулиан, – сказала Диана. – Нам нужно поговорить о Тае.

Джулиан неподвижно стоял возле ее стола. Он видел все, что было за спиной Дианы: огромные окна, шоссе, пляж, бескрайний океан.

В голову ему пришло очень яркое воспоминание, хотя он и не мог понять, когда именно это случилось. Он сидел на пляже и зарисовывал садящееся солнце и серфингистов в волнах. Наброски получались схематичными и скорее улавливали движение, чем детали. Тай играл рядом: он слепил из песка целый ряд одинаковых кубиков, каждый из которых как две капли воды был похож на предыдущий.

Джулиан посмотрел на свою неточную работу и на аккуратные ряды Тая и подумал: «Мы оба видим один и тот же мир, но совершенно по-разному. Тай чувствует ту же самую радость созидания. Мы чувствуем одинаково, только формы наших чувств получаются различными».

– Это все из-за Артура, – сказал Джулиан. – Я… Я не знаю, зачем он это сделал.