Леди-послушница

Но полно, им еще предстояло встретиться. Ведь Артур ранен. И пусть им не быть вместе, она должна удостовериться, что он в порядке. Даже если теперь их ничто не может соединить.

Милдрэд выпрямилась, отвела от лица выпавшие из мехового капюшона волосы и только теперь заметила, что кроме державшихся неподалеку Метью и Риса в стороне ожидают еще четверо хорошо вооруженных всадников.

– Его милость Генрих Плантагенет сказал, что опасно без надежной охраны совершать путь в такое время, и направил нас к вам в услужение, – произнес один из них.

А Рис добавил:

– Мы тут переговорили с ними. Они знают путь к Бридпорту.

– Тогда едем, – вздохнула девушка.

Это было горькое путешествие. Везде наблюдалась одна и та же картина запустения и упадка: дороги заброшены, деревни разрушены, а жители скрываются по лесам и пещерам. И если кое-где они и осмеливались выходить к путникам, то выглядели ужасно – обтянутые кожей скелеты, с лицами, уже тронутыми смертельной бледностью. Милдрэд в дороге почти полностью опустошила кошелек, не в силах отказать в милостыне этим босым женщинам с затравленным взглядом и цепляющимися за них плачущими детьми. Так что к Бридпорту они приехали совсем без денег.

И все же, когда оставленный управлять городом Фиц Джилберт увидел у солдат значки Плантагенета, он тут же принял путников и указал, что Артур после ранения отлеживается в аббатстве Серн.

Пока Милдрэд ожидала в приемной аббатства, Метью прошел внутрь и переговорил с лекарями. Вернулся он, ворча, что эти олухи ничего не смыслят во врачевании и если Артур выжил и, как говорят, идет ныне на поправку, то только по милости Господа, да еще потому, что сам крепок, как добрая сталь, даром что выглядит тощим.

– Я могу к нему пройти?

Однако несмотря на недовольство Метью, за Артуром был прекрасный уход. Фиц Джилберт помнил, как относился к юноше Плантагенет, поэтому его поместили в отдельном покое, чистом и теплом, хорошо кормили и давали пить вино, чтобы скорее восполнить потерю крови.

Когда она вошла, Артур спал. Он вообще много спит, пояснял брат-лекарь. И это хорошо, сон – милость Божья, он как ничто иное восстанавливает силы и способствует выздоровлению. Монах бормотал это, расставляя на столике какие-то баночки, а девушка ждала, когда он выйдет, чтобы подсеть поближе к Артуру. Наконец зазвонил колокол, сзывающий на мессу, и болтливый лекарь удалился. Только тогда девушка осмелилась опуститься на край ложа раненого.

Он казался ей таким красивым: расслабленное во сне лицо, темные, выразительные брови, длинные, как у девушки, ресницы, тень от которых падала на высокие скулы, а чистые волосы, как черный шелк, рассыпались по подушке. В покое было тепло, юноша во сне откинул одеяло, и его рука с длинными пальцами музыканта спокойно лежала на груди, почти целиком скрытой под широкой тугой повязкой. Артур был еще бледен, но тем не менее не выглядел слабым: мускулистые плечи и шея, на которой сбился в сторону крошечный деревянный крестик, волевой подбородок, покрытый темной щетиной. Милдрэд смотрела на него сквозь слезы и думала: он самое лучшее, что было в ее жизни. Было… Ибо отныне у них разное будущее.

Негромко стукнула дверь – вошел слуга с охапкой смолистых веток, бросил их на уголья. Комнату сразу заполнил аромат леса. Артур вздохнул глубже, заворочался. И открыл глаза.

Какую-то минуту он просто глядел на Милдрэд, видел ее бледное лицо, яркие обветренные губы, загнутые ресницы, казавшиеся почти синими от поразительной голубизны глаз.

– Милдрэд?

– Угадал с первого раза, – весело откликнулась она.

Ей не хотелось сообщать плохие новости: надо подождать, чтобы он поправился.

Артур сразу же потянулся к ней, но в комнате был посторонний, и ему пришлось ждать, пока тот выйдет. Тогда он схватил ее руки и стал покрывать их быстрыми поцелуями.

– Ты здесь! Это такое чудо! Ну теперь-то я скоро поднимусь. Не думай, что я так слаб, я уже вставал и даже спускался на службу… Знаешь, я потерял свой меч, – он вдруг серьезно посмотрел на нее из-под отросших волос, ниспадающих на глаза. – Ужасно. С ним я чувствовал себя почти рыцарем, а так…

– Зато Метью привез твой окованный шест, так что ты не безоружен.

Она старалась улыбаться, хотя за улыбкой таилась грусть.

– Не безоружен? Ты шутишь. Конечно, шест – это здорово, но у меня так хорошо получалось с мечом! Гай де Шампер говорил, что я прирожденный мечник. Ох, знала бы ты, как мне помогли его уроки! Даже Плантагенет восхищался. А где ныне наш славный Генрих?

– Когда я видела его в последний раз, он направлялся в Бристоль, – уклончиво ответила Милдрэд.