Леди-послушница

Ульфрик оглянулся и увидел, как юноша приблизился к стоявшему под аркой фургончику. Мулы жевали овес в подвешенных к мордам сумках.

— Артур! Ты присоединишься к нам? Похлебка еще не остыла.

Метью и Рис тоже оглянулись, последний даже подошел и стал наблюдать, как его приятель возится под тентом фургона среди вещей. Достал и свернул моток веревки, прикрепил к одному концу большой тройной крюк.

— Помощь потребуется?

— Нет. Но оставайтесь тут. И не распрягайте пока мулов.

Рис только кивнул, глядя, как Артур почти бегом кинулся обратно в город.

— Он позже придет, — заметил он в ответ на вопросы городских стражей. — А может, и не придет. Вы ведь знаете нашего Артура. Ему в любом доме Шрусбери окажут гостеприимство.

Но, вернувшись к котлу, Рис обменялся с Метью выразительным взглядом. Тот слегка кивнул и вновь принялся пояснять Ульфрику, из чего готовить мазь для колена.

Артур бежал вверх по Хай-стрит. Сейчас, когда ветер вдруг стих и все замерло в преддверии грозы, стало невообразимо душно. Небо казалось угольно-черным, ни луны, ни звезд не было видно. Время от времени в полной тьме вспыхивали и гасли молнии, на миг вырывая из мрака очертания крыш, деревьев и высоких шпилей. Артур остановился, только когда различил внушительное изваяние каменного креста на площади, которая так и называлась Хай Кросс — Высокий Крест. Это была самая верхушка холма внутри городских укреплений, и здесь же, на другом конце Хай Кросс, возвышался замок Форгейт, защищавший единственный сухопутный проезд в город — построенный из красноватого песчаника, невысокий, компактный. Только перекрывавший городские ворота барбакан немного отступал от четкого квадрата замковых стен. Между барбаканом и замком располагались ворота. Там, в подвешенной под сводом проезда клетке, горел огонь, и в его неровном освещении было заметно, что охрана замка усилена, у ворот стоят несколько незнакомых воинов, а на их длинных щитах начертана эмблема — ястреб на светлом фоне. Это был не герб Шрусбери, значит, замок охраняется людьми принца. А это плохо. Будь там свои, Артур бы нашел, что наплести и как пробраться внутрь. Сейчас же он осторожно прошел мимо, прикинувшись запоздалым путником.

Стены городского замка Форгейт были не слишком высоки, но все же достаточно, чтобы казаться неприступными. Прохаживающийся поверху стражник в полумраке был еле различим, и Артур, надеясь, что и его непросто рассмотреть оттуда, осторожно скользнул в сухой ров под стеной замка. С одной стороны над ним возвышалась стена Форгейта, с другой находилось открытое пространство, где обычно проходили воинские учения. Дома города стояли в стороне, и при вспышке молнии были видны ряды их крыш и даже высокий шпиль церкви Девы Марии.

Благословляя темноту, сменившую вспышку молнии, Артур взобрался по склону рва и приник к стене. Над его головой не было навесной галереи, и если бы страж склонился, он бы мог заметить стоявшего внизу человека. Но Артур был в темном плаще и замер в беспросветном мраке, считая шаги стражника над головой. Вряд ли в такую ненастную ночь на стене больше одного человека. Значит, следует высчитать, как долго тот будет обходить всю стену по кругу.

Шаги стража стали удаляться. Из замка порой долетал какой-то гомон, но Артур не мог определить местонахождение свиты принца, хотя замок Форгейт был не так велик. Но своих ближайших рыцарей Юстас, скорее всего, расположил подле своей персоны, и это позволяло надеяться, что принц не посмеет поступить дурно с леди — ведь он должен оберегать свою репутацию, чтобы опоясанные воины сражались за него и уважали. С другой стороны, если личное окружение принца составляют люди вроде Хорсы — можно ожидать чего угодно.

Еще Артур сообразил, что досадно мало знает о самом принце. Разъезжая по стране, он составил представление о многих знатных особах, что было необходимой принадлежностью его ремесла проводника. Но люди избегали говорить о Юстасе, а Церковь упорно отказывалась короновать его при жизни отца. Что им известно о наследнике Стефана, почему преподобные отцы столь упорствуют по этому вопросу, несмотря на то что коронация принца могла укрепить власть Блуаского дома, отклонить претензии на трон юного Плантагенета и способствовать прекращению междоусобиц? Тут было о чем призадуматься. Артур опять вспомнил изуродованное побоями лицо своей покровительницы, подумал и о стремлении Юстаса получить Милдрэд — и ему стало нехорошо. Он старался не воображать, что сейчас происходит с девушкой. Главное — найти, а там он сделает все, чтобы спасти ее от этого человека. Милдрэд была веселая, но гордая, капризная, но добросердечная, его очаровывала ее любознательность. Артур не решался признаться себе, что полюбил ее, но понимал, что потерять ее для него будет хуже смерти. И если судьба разлучит их… Все женщины мира умрут для него.