Леди с дубиной

Обходя по широкой дуге защитный контур, таинственный провожатый вёл нас к нескольким жиденьким столбикам дыма, находящимся чуть в стороне от основного лагеря. Похоже, рядом с титанами кто-то ещё устроил свой бивуак и этот кто-то явно не таился. Почему тогда проводник держался в тени, оставалось загадкой. Вскоре перед нашим взором предстала пара небольших костров с дымящимися котелками на них. Несколько видавших виды палаток, коновязь с десятком тяжеловозов и стоящий в отдалении тент, скрывающий от непогоды туго перетянутые верёвками тюки. Немногочисленные обитатели бивуака с любопытством поглядывали в нашу сторону, не выказывая ни удивления, ни страха. Мы с гномом уставились в ответ.

– Добро пожаловать в становище младшей прислуги, – последнюю пару слов наш таинственный провожатый произнёс с плохо скрываемой насмешкой и небрежно откинул капюшон.

– Младшей прислуги? – удивилась я, разглядывая незнакомца с короткой стрижкой, оказавшегося крепким парнем лет тридцати.

– Титаны регулярно нанимают местных помощников для грязной работы. Здесь располагаются уборщики, конюхи, пара проводников, включая меня, и прочие слуги, чьё присутствие рядом с хозяевами излишне, – оттенок пренебрежения вновь послышался в его голосе. – Чувствуйте себя в безопасности. Мы находимся внутри сигнального кольца, так что если какая живность к нам полезет, ударит магический колокол. А там уж появятся стражи титанов и вмиг разделаются с ней.

– Стражи титанов? – гном посмотрел на меня словно на умственно отсталую, но я никогда не стеснялась задавать глупые вопросы. Как говорил Одулон: «Не стыдно не знать, стыдно не прилагать усилий к избавлению от невежества», – хотя сдаётся мне, не сам он придумал эту фразу.

– Да. Вы их видели, это они были в островерхих шлемах и стальных кольчугах. Только имейте в виду, не советую заходить за тот тент с тюками. Иначе стражи точно так же разделаются с вами. Там начинается граница основного лагеря.

Наш проводник скинул с себя плащ. Под ним обнаружилась плотно облегающая тело кожаная куртка, обтянутая пустующими ремнями для крепления снаряжения, штаны из плотной ткани с металлическими вставками и высокие сапоги. Из видимого оружия мужчина при себе имел лишь пару метательных ножей, закреплённых на бедре.

– Зильда, налей гостям похлёбки! – закончив с плащом, крикнул наш благодетель чуть полноватой женщине, хлопотавшей возле огня.

Зильда оценивающе взглянула сначала на гнома, вероятно, прикидывая, сколько он съест, затем на меня:

– Экая громадина! Весь котелок слопает, чем я потом мужиков кормить буду? – потрясая варёной бараньей ногой, строго сказала женщина.

– Спасибо, не надо, – смутившись, ответила я, – к тому же я вегетарианка, а похлёбка у вас с мясом… наверное.

– Надо же, – удивился наш новый приятель, – думал, все высокорослые народы мясоеды. Титаны и те, при всём своём благочестии, хорошей отбивной не брезгуют.

– Батюшки-светы, не брезгуют они! Да уминают в три горла, не прокормишь. Все запасы у меня хужей мышей амбарных пожрали, иде б кота такого найти, что б прихлопнул-то их!

– Не горячись, Зильда, что уж ты так причитаешь, будто они у тебя кусок отбирают. Исправно платят и за еду, и за дело твоё, вот и делай его, – вмешался пожилой дядька, латающий сапоги у костра.

– Платить – платят. И де же ещё лавочника найти, что б разносол средь болот обеспечить. Сколь дней туточки торчим, как ложка в киселе, а сколь ещё торчать будем?

– Не обращайте внимания на её брюзжание, – тепло улыбнулся коротко стриженый проводник, – на самом деле она добрая. Просто переживает всегда, когда запасы заканчиваются. Вы располагайтесь. Тут народ славный подобрался, а я вас покину. У меня ещё дела есть.

Оставив плащ возле костра, мужчина растворился в сумраке позднего вечера.

В отличие от меня гном отказываться от угощений не собирался и подбоченившись потопал к дородной кухарке. Вскоре он уже громко стучал деревянной ложкой о края выделенной ему тарелки с похлёбкой, успевая при этом о чём-то увлечённо болтать с пожилым дядькой, отложившим свои сапоги.

Оставшись наедине с собой, я отошла немного от лагеря прислуги, ближе к обрывистому краю, за которым начиналась предательская гладь болот. У меня сохранилось ещё несколько слегка зачерствевших пирожков, и я собиралась приговорить их к немедленному съедению.

Удобно устроившись на одном из деревянных чурбаков, неестественно смотрящихся посреди каменного поля и, вероятно, приготовленных местными работниками на дрова, развязала свою котомку. Угрюмый ландшафт болот, на глазах теряющий чёткость очертаний, зачаровывал кажущимся спокойствием и таинственной сказочностью. Моё благостно-созерцательное настроение омрачали только поднывающий порез на бедре и перспектива жевать пирожки всухомятку. Не успела я озадачиться решением этих вопросов, как моё одиночество нарушили шаркающие шаги и натужное сопение. Из окружающей полумглы подобно галере под парусами выплыла дородная повариха в объёмном переднике: