Леди-тень

Но не себе. Роналд понимал, что он тоже ошибся, раз допустил случившееся. Герцог не имел сложностей с тем, чтобы признать себя неправым. Он понимал, что нельзя всегда и во всем поступать верно. Но простить себя за это не мог, особенно, если его ошибка навредила невиновному.

Тамаш выдержал паузу, а потом заговорил:

– Я отправлю людей в покои камеристки ее светлости. А пока отчитываюсь: индовир не пропадал из запасов, значит, маг либо имел свой запас для сотворения таких чар. Либо же…

– Либо имел свободный доступ к нашим запасам, – закончил за него лорд Этьен. – Но это проверяется по записям. Лих ведет учет, кому и сколько достается индовира. И таких людей не слишком много в замке.

– Кроме случая с алой смертью, – поправил его советник. – Лечили всех индовиром. Записи тех дней гласят только о том, что всем жителям замка выдавалось по несколько капель для поддержания здоровья.

– Те чары, что мы видели, были довольно сильны. Пары капель для их сотворения не хватит.

– Так что мы возвращаемся к теории, что в этих стенах скрывается сильный маг, которого мы все проглядели?

– Займись сейчас покоями камеристки. Мы что-то упускаем.

Тамаш кивнул, получив новый приказ. Первый советник герцога чувствовал себя разочарованным. Они и впрямь что-то упускали, что-то, что могло раскрыть убийцу прямо сейчас.

* * *

Алина Невская/Леди Этьен

– Ваша светлость, вам пришло письмо, – Лана положила передо мной белоснежный конверт.

За окном растекался лиловым бархатом вечер, а я только отложила от себя книгу по магии. Без наставника было сложно, и я уже не могла дождаться возвращения волшебника Орека из земель барона Шанта.

– Надеюсь, вести хорошие, – пробормотала я, ломая сургучную печать.

Гербы, которые использовались для запечатывания, мне вообще ни о чем не говорили. И это нужно было бы исправить, потому что от текста послания у меня по рукам побежали мурашки.

«Дорогая Адель!

Свет моего сердца и тепло моей души! Дочь моя!

Я пишу тебе, несмотря на запрет его величества. Пишу и содрогаюсь от мысли, что не видела тебя уже так долго. Слухи доносят о тебе невероятные истории. Не передать словами, как я рада, что твое здоровье улучшилось с нашей последней встречи. Я верила, что боги смилостивятся над тобой, и болезнь отступит.

Мое сердце сжимается от боли, ведь твоя жизнь так резко изменилась. Но и горжусь, узнавая о том, как ты справляешься с трудностями.

Надеюсь, что мои подарки пришлись по душе. Я подобрала для тебя, дочь моя, лучших служанок и заказала лучшие наряды у самых известных модисток столицы.

Передай свой ответ через Оливию. Она знает, как сделать так, чтобы он дошел до меня.

Всегда с любовью в сердце,

Вивьен Флемур».

Королева… Мне пришло письмо от королевы.

В нижнем правом углу послания стояла дата. Письмо от матери Адель было отправлено три недели назад. А это значит, что слуги и подарки, о которых говорилось в нем, должны уже быть у меня. Но ничего из этого не прибыло в герцогство.

Я подняла взгляд к верхним строчкам и, кажется, нашла объяснение. Король запретил ей писать своей дочери. Что он еще мог запретить и чему помешать? Мог ли перехватить посыльных?

Интересно, почему он против того, чтобы королева поддерживала отношения со своей младшей дочерью? В чем кроется причина?

– Ваша светлость, вы побледнели, – спохватилась Лана, которой пока еще не разрешили возвращаться в свои комнаты.

– Мне написала королева, – одними губам пробормотала я.

– Ох, ваша матушка в добром здравии? – встрепенулась девушка.

– Надеюсь на это, – невпопад отозвалась я, глядя на письмо.

Мне нужно было что-то ответить. Но никакой Оливии рядом и в помине не было, а обычное письмо могут перехватить, если я правильно поняла слова королевы.

– Лана, кто передал тебе письмо? – спросила я, нахмурившись.

Если король был против переписок, он должен не просто задержать письмо, а перехватить его. Потому что королева Вивьен слишком много в нем сказала.

– Мне передали его другие слуги, ваша светлость. А в замок его доставил гонец. Он сегодня утром прибыл.