Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры

Слухи об отравлении вскоре достигли мирового судьи, «джентльмена великой рассудительности и благоразумия» по имени сэр Бимонт Дикси. Он приказал коронеру провести расследование. Тот отважно выкопал Риджуэя, который уже восемь дней как был мертв, и вскрыл гниющий труп. Стало очевидно: Риджуэя отравили, и Элизабет увезли в тюрьму в Лестере.

В те времена в некоторых судах все еще практиковали «криентацию» – средневековый метод доказательства вины. Обвиняемый в убийстве должен был прикоснуться к трупу жертвы. Согласно этой теории, если обвиняемый и впрямь виновен, труп начинал кровоточить.

Есть неподтвержденные данные, будто отец Томаса Риджуэя заставил Элизабет прикоснуться к разлагающемуся трупу ее мужа, что (невероятно, но факт!) «совсем ей не понравилось». В одном источнике утверждается, будто, когда Элизабет все-таки дотронулась до него, «из носа и изо рта трупа полилась кровь, будто его только что закололи».

14 марта, в пятницу, Элизабет в присутствии двенадцати присяжных отказалась признавать вину, но те быстро пришли к мнению, что она отравила мужа.

Женщину приговорили к смертной казни через сожжение.

Столь суровое наказание вызвало негативную реакцию, поскольку некоторые «неженки» утверждали: показаний 16-летнего подмастерья недостаточно, чтобы выдвинуть обвинение. Судья же был непоколебим. Вместо объявления повторного судебного разбирательства он попросил священника по имени Джон Ньютон помочь осужденной спасти душу беседами о Боге в последние дни ее жизни.

Так вот, этот самый Джон Ньютон (не путать с известным проповедником и аболиционистом, носившим то же имя, но жившим в XVIII веке) был мягким и самокритичным мужчиной с наилучшими намерениями. Он оказался в ужасе от совершенного Элизабет преступления, но взялся за дело с определенным изяществом. Он искренне хотел дать ей совет, в котором Элизабет столь отчаянно нуждалась, помочь осознать тяжесть преступлений и облегчить переход из этого мира в иной.

К сожалению, Элизабет все еще были «совершенно безразличны» духовные люди, так что она ничуть не заинтересовалась тем, чтобы облегчить работу Джону Ньютону.

В этом вся Элизабет: равнодушная к вопросам жизни и смерти, безразличная даже к судьбе собственной души.

Вероломное создание

Ньютон в течение полутора недель каждый день навещал Элизабет в тюрьме, намереваясь добиться полного признания. Он был потрясен, обнаружив, что с этой женщиной, которая со слезами на глазах божилась в суде, будто не убила в своей жизни ни души, работать довольно трудно. Она получала явное удовольствие, осыпая священника ложными признаниями, выдумывая хитросплетенные истории, чтобы еще больше его запутать, и смеясь прямо ему в лицо.

Первая ложь, которую она скормила Ньютону, касалась смерти Джона Кинга. Элизабет утверждала, что ее муж, Томас Риджуэй, убил Кинга без ее ведома. По ее словам, она понятия не имела, почему супругу выгодна смерть Кинга. Однако незадолго до смерти Риджуэй якобы в ужасе воскликнул, что «карающая длань Господа настигла его за зло, причиненное тому человеку». Что иронично, Элизабет, потупив взгляд, даже настойчиво уверяла, будто винит себя в смерти Кинга. Она сказала, что ей часто является его призрак!

У нее было несколько братьев и сестер. Побеседовав с ними, Ньютон быстро убедился: она лжет. Родным Элизабет поведала иную историю о бывшем любовнике. Она также заявляла, что Кинга убил Риджуэй, но в этой версии якобы знала об убийстве и даже готова была простить мужа.

Как говорила Элизабет, поскольку Томас Риджуэй и Джон Кинг претендовали на ее руку и сердце, они ненавидели друг друга по понятным причинам. Даже после того, как Риджуэй женился на Элизабет, он все равно твердил о мести незадачливому сопернику. (Судя по всему, родные не особенно внимательно следили за ее жизнью, поскольку такой расклад был попросту невозможен. К тому моменту, когда Элизабет вышла замуж за Риджуэя, Кинг уже был мертв.) «Какое-то время [я] пыталась его отговорить, – поведала женщина братьям и сестрам, которые, в свою очередь, передали ее слова Ньютону. – Но в конце концов дала ему разрешение. Сказала, что он может с ним делать все, что хочет».

Когда Ньютон попытался указать Элизабет на откровенную ложь, она напустила на себя набожный вид и заявила, что «не смеет осуждать» мужа за его возможные поступки, и отказалась признавать вину в смерти Кинга.

К этому моменту Элизабет здорово раздражала Ньютона, и он, вероятно, был зол на себя за то, что поверил ее сказкам. Он пошел домой и долго размышлял о «скрытном, бестолковом, ни в чем не уверенном и, более того, вероломном создании, с которым пришлось иметь дело».