Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры

Данное описание чрезвычайно подходит Элизабет. Она часто испытывала уныние, отчаяние и даже клаустрофобию и в таком состоянии убивала людей, посягавших на ее жизнь. Мать указывала, что делать, критиковала характер. Слуга, с которым она работала, спорил, посягал на ее трудовые привычки. Джон Кинг сильно мешал скверной привычкой верить каждому ее слову. А больше всего головной боли оказалось от Томаса Риджуэя. Этот мужчина внезапно появился в ее доме, лежал в ее постели, указывал, что делать, и ждал, что по возвращении из церкви его будет ждать горячий суп.

Если бы Элизабет жила в другую эпоху, она могла бы направить скуку и жажду острых ощущений в карьерный рост.

Однако в крошечном городке, где она сперва заработала репутацию «набожной старой девы», а затем – неисправимой кокетки, спастись от уныния было не так-то просто. Хотя одно средство Элизабет нашла. Просто не самое привлекательное.

Затем наступило воскресенье, и Элизабет вместе с другими преступниками отвезли в церковь. Проповедь читал Ньютон. Он тешил себя надеждой, что наставления о послушании подействуют и Элизабет наконец честно во всем признается. Увы, женщина по-прежнему не желала говорить правду, хотя на следующий день ее должны были казнить. В ту ночь она отказалась видеть Ньютона. Вместо этого поболтала с отцом и со смехом рассказала, что история про мужчину из Хинкли – выдумка, от начала и до конца! Должно быть, тот был в ужасе от рассказов бессердечной дочери. У него могли зародиться вопросы. А не убила ли она собственную мать? И как она может так насмехаться над смертью?

Только утром в день казни – в понедельник, 24 марта 1684 года, – Элизабет во всем созналась. Возможно, до нее наконец дошло, что «ее ждет смерть, а отрицание ничем не поможет».

Ньютон был доволен, что хитрая подопечная наконец образумилась. Когда он пришел в камеру, та рыдала и «размышляла о приближении Смерти и Суда». Элизабет призналась, что убила мужа из-за неспособности любить его и из-за потрясения, которое у нее вызвали его долги. Она рассказала о суицидальных наклонностях: три года назад, примерно в то время, когда скончалась мать, она купила яд с намерением покончить с собой. Позже планировала отравиться мышьяком, купленным на рынке в Эшби-де-ла-Зуш, но в итоге подсыпала его мужу.

В лондонской брошюре «о самых жестоких и бесчеловечных убийствах», совершенных Элизабет Риджуэй, приводится куда более пикантная версия последнего признания.

Согласно авторам, Элизабет призналась другому исповеднику, что последние восемь лет «возлегала с близким духом». Сперва этот демон искушал ее саму выпить яд, а впоследствии – отравить «всех, кто причинил ей зло». Элизабет призналась, что у нее в прическе всегда спрятан пузырек с ядом и она пополняла запасы каждый раз, когда бывала на рынке. Еще призналась в убийстве матери, слуги и Джона Кинга, а также подтвердила, что хотела отравить учеников мужа.

Несмотря на красивую деталь с ядом в волосах и намеки на связь с дьяволом, общественность не особенно обрадовалась признанию. Люди полагали, что «в своей исповеди Элизабет рассказала далеко не все и упомянула только тех, в чьих смертях ее и так обвиняли». Многие подозревали, что за восемь лет тесной связи с духом-искусителем она оставила куда больше жертв.

Элизабет сама идея исповеди не особенно волновала, так что, если даже у нее на душе и лежал тяжкий груз иных преступлений, мы уже никогда об этом не узнаем.

Скорбная дева

Ньютон наконец понял, что не добьется безукоризненного покаяния. Она попросту не собиралась падать на колени и рвать на себе волосы, мучимая чувством вины. Рассказывая пастве об Элизабет Риджуэй, священник извинился за «скорбные форму и содержание» своей истории. Тема была неприятной – «ужасное отравление», – и пастору отчаянно хотелось, чтобы в конце прихожане услышали об искуплении. Он изо всех сил пытался создать картинку, будто Элизабет по-настоящему раскаялась. Он говорил, что во время последней исповеди она плакала и «искренне умоляла меня увидеть в [ее признании] Истину». На этом катарсис заканчивался.

К сожалению, созданный Ньютоном портрет вроде бы раскаявшейся Элизабет идет вразрез с ее предсмертным поведением. Ее продержали в тюрьме почти весь день, надеясь услышать признание еще в каких-нибудь убийствах, но тщетно. Может, она и боялась смерти, однако этот страх не заставил ее замолчать. Когда Ньютон вместе с другим священнослужителем предложили проводить ее на костер, она резко ответила, что не нуждается в их заступничестве перед Господом, поскольку «читать и молиться умеет не хуже их самих».