Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры

Последние дни Мэри Энн провела за написанием писем. Она в отчаянии обращалась к родным и друзьям и умоляла подать прошение об отсрочке исполнения приговора. Она понятия не имела о ходе судебного процесса и в какой-то момент написала, что адвокат обвинения будет «готов ее защитить». Женщина продолжала настаивать на своей невиновности, в письмах сквозила мученическая, изумленная интонация, когда она жаловалась на «ложь, которую обо мне наговорили». А также умоляла единственного оставшегося в живых мужа, Джеймса Робинсона, навестить ее и привести с собой малютку Джорджа. Естественно, тот отказался.

Она все-таки сделала последний материнский жест, договорившись об усыновлении последнего ребенка.

Хотя даже это не обошлось без злого умысла. Судя по всему, за несколько дней до этого ее поймали за тем, как она «натирала десны младенца мылом». Женщина думала, если ребенок заболеет, «ей сохранят жизнь хотя бы до тех пор, пока тот не поправится».

Мэри Энн ровно половину жизни была матерью. Нравилось ей это или нет, все ее существование до последнего момента во многом было подчинено именно ему: была ли она тайно или открыто беременна, забеременела ли недавно или вне брака. Обольщение мужчин и последующая беременность являлись одним из самых верных ее орудий (вторым был страшный белый порошок, который можно купить в любой аптеке). Мэри Энн использовала репродуктивную способность для контроля взлетов и падений своей жизни. Отдать последнего ребенка для нее значило признать конец всему: обольщениям, бракам, деторождению и отравлениям.

Кем же была Мэри Энн? Социопаткой, пристрастившейся к убийствам невинных жертв? Капиталисткой, карабкающейся по социальной лестнице из мужей в отчаянной попытке обрести хоть какую-то автономию? Она явно к чему-то стремилась, но неясно, чего хотела больше всего. Денег? Свободы? Страданий других людей? С одной стороны, замужество и материнство для нее были равносильны тюремному заключению, из которого она отчаянно желала вырваться на свободу. С другой – это как форма спасения, и потому ее действия цикличны до безумия. Она убивала одного мужа, чтобы выйти замуж за другого. Расправлялась с одним ребенком и вскоре беременела новым. Что, по ее мнению, должно было произойти с ними? Неужели она ожидала, что глубоко внутри у нее что-то шевельнется? Долгожданное чувство удовлетворения, покоя? Материнский инстинкт? Любовь? Сколько бы боли женщина ни причинила окружающим, для нее ничего по-настоящему не менялось. И потому она оставалась в своей зеркальной галерее, вынужденная раз за разом проживать собственную грязную историю.

Невыразимая злодейка

24 марта 1873 года Мэри Энн прошла четырехминутный путь от камеры до эшафота. Ей было сорок лет. На плечи она накинула шаль в черно-белую клетку, чтобы скрыть тот факт, что руки связаны по бокам ремнем. Подобные шали в этой местности были на пике моды, однако после того, как газеты напечатали фотографию Мэри Энн в одной из них, они быстро утратили популярность. У тюрьмы собралась целая толпа зевак, желавших взглянуть на преступницу. Журналисты писали, что она выглядела как «обреченная негодяйка» и истерически рыдала, волоча ноги к эшафоту. Когда на шею накинули петлю, Мэри Энн вздрогнула. Женщина успела лишь сказать: «Господи, помилуй мою душу…» – и земля ушла у нее из-под ног.

Она умирала три минуты, палач собственными руками удерживал ее дергающееся тело.

«Новость о казни может развеять популярное и слишком давно бытующее представление, будто женщина-убийца, сколь бы ни были ужасны ее деяния, обычно может рассчитывать на отсрочку исполнения приговора из-за принадлежности к определенному полу, – написала через несколько дней газета «Бернли Адвертайзер». – Но кровавые преступления Мэри Энн Коттон выводят ее за рамки милосердия, поскольку, если только ее жестоко не оклеветали, на Земле никогда еще не существовало столь безобразного чудовища». Разумеется, англичане даже не подозревали, что через пятнадцать лет самый знаменитый серийный убийца страны начнет потрошить проституток в беднейших районах Лондона. Тогда именно он станет самым безобразным чудовищем на Земле и привлечет внимание прессы так, как Мэри Энн Коттон даже не снилось.

Примерно через неделю после ее смерти поставили нравоучительный спектакль под названием «Жизни и смерть Мэри Энн Коттон». Какое-то время дети на улице пели о ней песенки: «Мэри Энн лежит в земле под нашими ногами, Мэри Энн лежит в гробу с открытыми глазами». Но вскоре о ней забыли. В английских городках рождения и смерти шли своим чередом.

Салтычиха

Дарья Николаевна Салтыкова