Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры

Легенда гласит, что 30 июля 1672 года Сент-Круа готовил яды в своей секретной лаборатории. На лице у него была стеклянная маска, которая не давала вдыхать опасные пары. Когда он склонился над огнем, чтобы помешать содержимого очередного адского котла, маска разбилась, и Сент-Круа немедленно погиб от собственного яда. В действительности его смерть была лишена столь поэтичной справедливости. Он попросту умер после продолжительной болезни, и при этом власти не заподозрили его ни в каких преступлениях.

По сути, в глазах церкви он умер как благочестивый человек: смог произнести последние молитвы и был похоронен с соблюдением всех обрядов.

Однако Сент-Круа погряз в огромных долгах, а потому парижский суд назначил комиссара, который должен был привести его дела в порядок. (По иронии судьбы, комиссар прибыл из того же здания, где раньше работал отец Мари.) Сперва мужчина обнаружил загадочный свиток под названием «Мое признание», но, поскольку Сент-Круа на тот момент ни в чем не обвинялся, решил, что это просто своего рода исповедь покойного перед Господом, не предназначенная для чужих глаз. Так что бросил этот свиток в огонь.

А еще нашел небольшую коробку, забитую загадочными флаконами и порошками. Среди них были сурьма, очищенный купорос, порошок двухлористой ртути и опиум. Еще удивительнее была приложенная к коробочке записка, где говорилось, что в случае смерти Сент-Круа содержимое должно быть немедленно передано в руки маркизы де Бренвилье. «Все, что в этой коробке, касается только ее и принадлежит одной ей, – гласила записка. – Если она умрет раньше меня… сожгите коробку со всем ее содержимым». Обнаружилось множество документов и конвертов с отметкой «в случае смерти сжечь», а один биограф даже утверждал, что Сент-Круа осмелился написать на одном: «Горстка прелюбопытных секретов». Как можно было ожидать, комиссар передал коробку полиции.

Вся эта история стала выглядеть еще более подозрительной, когда Мари посреди ночи бросилась в полицию и стала требовать, чтобы ей отдали коробку с яд… ой, то есть с «прелюбопытными секретами». Ей нужно было быть сдержаннее, притвориться, будто эти вещи нужны ей, чтобы заглушить тоску по умершему возлюбленному, но вместо этого она «необычайно рьяно требовала ее у полицейских», так что те насторожились. Вместо того чтобы отдать коробку, они решили проанализировать содержимое и скормили два самых таинственных на вид пузырька разным животным. Все звери умерли в течение нескольких часов.

Услышав о загадочной коробке с ядами, невестка Мари пришла в ярость. Она требовала от властей отомстить за убийство ее мужа. Женщина выдвинула обвинения против ла Шозе, которого тут же бросили в тюрьму, и велела властям немедленно схватить маркизу де Бренвилье.

Мари бежала из страны.

Обычные и необычные вопросы

Пока французские власти прочесывали континент в поисках маркизы, ла Шозе предстал перед судом. Он происходил из самых низов общества, имел за плечами уголовное прошлое, а против него выступала разъяренная аристократка. Шансов не было. Его признали виновным, не дожидаясь, пока он сам в чем-то признается, и исходя исключительно из «домыслов и предположений». 24 марта 1673 года судьи приговорили его к смертной казни с предварительной пыткой, носившей название «обычных и необычных вопросов».

Это вариация пытки питьем. Жертве зажимали нос, тело растягивали на дыбе, а в горло заливали обильное количество воды – для необычных вопросов вдвое больше, чем для обычных. После ла Шозе ждала ужасная пытка так называемым испанским сапогом. Между двух досок помещалась нога допрашиваемого. Эти доски были внутренней частью станка, давящего на них по мере погружения в него деревянных кольев, которые вбивал в специальные гнезда палач. Пластины «сапога» сжимались, дробили плоть и кости.

Во время пыток ла Шозе отказался говорить, но, как только его вытащили из «сапога», признания полились рекой. (Судя по всему, при пытках это обычная история: само облегчение приводило к настоящему потоку признаний.) Затем мужчину привязали к колесу, избили железными прутьями и оставили в страшных мучениях истекать кровью. Такой вид смертной казни известен как колесование.

Колесо с привязанной к нему жертвой устанавливали на шест, который напоминал что-то вроде креста, и приговоренный умирал, обратив лицо к небу.