Леди удачи

С пристани раздался грохот барабанов и звук горна, и небольшой оркестр двинулся вперед под приветственные вопли одиннадцати сотен глоток. Все пираты выхватили сабли и подняли их вверх, образовав арку, под которой должен был пройти досточтимый представитель закона.

— Важно шагает милорд губернатор, — произнес Ля Бусс.

— Да, это точно, — согласилась Баттонс.

— Я помню времена, — продолжал Оливер Ля Бусс, — когда он сам был пиратом. Да, я ведь был в его команде, малыш, тогда я был таким же мальчуганом, как ты теперь. Подходящая была команда для такого сурового хозяина, потому что он был жесток и несговорчив, но отличный капитан. У него была каперская лицензия, и все бумаги в полном порядке, и он захватывал испанские и французские суда, все по закону, но, обрати внимание, он всегда был не прочь подцепить богатое голландское или даже английское судно, если чуял выгоду.

— Он производит хорошее впечатление, только немного мелковат для такого значительного лица, — прервала его Баттонс.

— Небольшого роста, но сущий дьявол, это я тебе говорю. И не прочь хорошо посмеяться. Я помню, когда мы были у побережья Бразилии и нас обстреляли береговые батареи. Это послужило поводом для начала военных действий, и капитан высадил своих матросов под орудийным огнем и захватил поселение. Но это оказалось невыгодное дельце, мы не окупили даже порох, который затратили на атаку. Похоже, что это местечко столько раз захватывали, что жители стали нервничать и палили в каждый корабль, на котором не было португальского флага.

Все это жители объяснили капитану Роджерсу, а у него не был убит ни один человек, и тогда он решил пошутить. В городе должен был состояться религиозный праздник, и жители пришли к капитану и попросили его помочь им с музыкой; один из залпов попал в их музыкальные инструменты, и им не с чем было праздновать. Капитан Роджерс тут же ответил, что его люди будут счастливы сыграть что–нибудь, но умолчал о том, что никто из них не разбирается в папистских песнях. Поэтому, когда процессия двинулась в путь, святые отцы запели свои гимны, а за ними шли пьяные английские матросы и громко играли английский гимн.

Под конец шествия появился португальский губернатор под руку с нашим доблестным капитаном, оба пьяные в стельку, с зажженными свечами. И они пели хором, один на одном языке, а другой на другом. Да, малыш, любопытное было зрелище.

После этого состоялась буйная попойка, и я просто передать тебе не могу, парень, насколько же ласковы были с нами португальские девчонки, и если тебе когда–нибудь встретится такая девочка, то не торопись бросать ее. Ну, мы пригласили губернатора и его чиновников на праздник на борту «Герцога», и они только через три дня протрезвели настолько, что смогли спуститься обратно на берег. Да, парень, нам пришлось на веревках спускать их в шлюпки, чтобы избавиться от них наконец. Ха–ха–ха!

Теперь музыканты подошли совсем близко к Баттонс и ее собеседнику, и они тоже выхватили сабли и соединили их над головами. За музыкантами шли матросы, пятьдесят крепких, бравых ребят, а сзади, на значительном расстоянии, шел новый губернатор и его чиновники. Их высокие прически и парики, шелковые чулки и бархатные сюртуки были вполне достойны Лондона и произвели должное впечатление на собирающихся исправиться пиратов. Никогда еще острова не видели подобного зрелища; это был сам закон, важный и недоступный, это и правда шествовала законная власть, которая отныне будет царить на островах. Затем шли солдаты в красных сюртуках, коричневых штанах и черных гетрах с серебряными пуговицами. Обращало на себя внимание решительное выражение на лице Вудса Роджерса, когда он подходил к административному зданию.

По его лицу было видно, что это сильный человек, потому что все пираты, мимо которых он проходил, выхватывали из–за пояса пистолет или пистолеты и палили над головой невысокого губернатора. Другой бы остановился и приказал разоружить этих бандитов, но не таков был Вудс Роджерс. Его могут пристрелить выстрелом в спину, но закон должен воцариться на островах.

Он продолжал идти, редко поворачиваясь вправо или влево, пока не оказался перед Баттонс и Ля Бус–сом. Тут он остановился, и Баттонс подумала, что он остановился от страха, ведь ему еще надо было пройти не меньше пятидесяти шагов. Но он узнал Ля Бус–са и поздоровался с ним, как со старым приятелем.

— А, Оливер, дружище. Рад встретить тебя. Но объясни мне, как ты, француз, собираешься получить помилование его величества? Его дают только королевским подданным.

— Верно, милорд губернатор, но я привык считать себя англичанином, и, как и все ваши соотечественники, я готов попробовать любое дело, лишь бы оно казалось выгодным.

Вудс Роджерс нервно рассмеялся. Он взглянул на Баттонс, и глаза его блеснули.

— Как тебя зовут? — тихо спросил он.

— Баттонс, ваше превосходительство, покорный слуга его величества.

— Баттонс, значит? А как тебя звали раньше?

— Рид, ваша светлость, Симон Рид из старого Бристоля.

— Все это прекрасно, — губернатор начал терять терпение. — А до этого?