Леди в белых халатах

– Чёрт! – вновь выкрикнул Андрей, и несчастная подушка полетела в стену, мягко шлёпнулась об пол и затерялась в темноте. – У меня складывается такое ощущение, словно нас в постели даже не трое, а шестеро, семеро! До каких пор это может продолжаться, Марин? Дай им, наконец, понять, что у тебя тоже есть личная жизнь! Скоро Новый год, а мы ёлку ещё не поставили, подарки не купили. Да о чём это я? Мы даже не знаем, где и с кем будем праздновать!

Андрей соскочил с кровати и принялся нервно мерить шагами комнату. Семь шагов от окна к шкафу и столько же обратно. В потоках лунного света мужчина казался вылитым из серебра.

– Ты не понимаешь, – Маринка всё же решилась заговорить. – Сейчас звонила Наталья– мать Артёмки. А Артёмка – племянник Кати – нашей процедурной медсестры. У малыша разболелся животик, и Наталья спросила, какие массажные приёмы нужно применить, чтобы уменьшить боль.

– В час ночи она тебя об этом спрашивала?

Андрей навис над ней и покрутил пальцем у виска.

Именно сейчас, в этот самый момент Маринка ощутила острую неприязнь к мужу. От его низкого гудящего голоса хотелось отгородиться, заткнуть уши.

Да что он понимает? Сидит целыми днями за компьютером, переводит какие-то дурацкие тексты, отсылает их на электронные адреса, вот и превратился в бездумную машину. Подумаешь, с сексом его обломили, горе, какое!

– У ребёнка болит животик, – раздельно, словно объясняя несмышленому ученику, проговорила Марина.

– У чужого ребёнка, – копируя интонацию её голоса произнёс Андрей.

– Среди моих пациентов нет чужих детей! – взвилась девушка и тоже вскочила с кровати. – Они все мои, все, придурок! Это ты мне чужой, а они – родные, любимые, понял, скотина эгоистичная!

Она стояла напротив мужа, маленькая, щуплая, словно неоперившийся птенец, сжав кулачки. И Андрею остро, до щемящей боли в груди, до спазма в животе захотелось схватить её, такую отважную, такую беззащитную в охапку, прижать к себе, вдыхая сладковатый аромат молодого тела, и целовать в лоб, в льняные, спутанные волосы, в пухлые влажные губы. Вот только нужно ли ей всё это? Его нежность, его, доводящая до безумия, страсть? Что держит эту девушку рядом с ним?

– Марин, – прошептал он, протягивая руку к её плечу. – Я очень рад тому, что ты любишь свою работу. Но в жизни человека должно оставаться место и для семьи, и для друзей, и для хобби. И если уж ты так любишь детей, то я смогу тебе сделать и сына и дочь…

Последнее заявление оказалось ошибкой. Глаза жены распахнулись так широко, что Андрей всерьёз испугался, как бы они не вылезли из орбит.

Жена отшатнулась от его руки, будто от ядовитой змеи, и рука Андрея, на несколько секунд растеряно застыла в нелепом положении.

– Моя семья – коллектив! – процедила сквозь сжатые зубы Марина. – А ты – циничный ублюдок, убирайся! Прямо сейчас! Сию минуту! Не желаю тебя видеть никогда!

Уткнувшись носом в подушку, Марина старалась не смотреть на сборы мужа. А тот, молча и обстоятельно складывал в спортивную красную сумку свои джинсы и рубашки, принадлежности для бритья и ещё какие-то мелочи.

– Плевать, плевать, плевать, – думала девушка, глотая слёзы. – Мы давно уже чужие друг другу. Он никогда меня не понимал, ревновал к работе, к коллективу, хотел, чтобы я всегда была с ним, бегала как собачка на поводке. Тиран! Диктатор!

Вот, например, этим летом, что он учудил? Купил две путёвки в какой-то дурацкий санаторий на Кавказе. Принялся соблазнять вкусной едой, Лермонтовскими местами, поездкой в горы и купанием в термальных источниках. Уверял в необходимости лечения глаз, пугал окончательной слепотой.

– Ты же в отпуске! – орал он, исчерпав все аргументы. – Какого чёрта мы должны сидеть в душном, загазованном городе, когда есть возможность нормально отдохнуть?! Зачем ты мотаешься на работу каждый день, ведь тебе эти дни не оплатят?! Другие массажисты хотя-бы зарабатывают своим трудом. А ты? Бегаешь за улыбочку и спасибо.

Деньги! Андрей всегда думал только о деньгах. Маринку, готовую прийти на помощь любому, её любви к своему делу, к людям, к коллегам он не понимал и высмеивал, называя то Стахановцем, то Пашкой Корчагиным.

Но мужа, опостылевшего, корыстного и насмешливого больше в её жизни не будет. Никто и не что не встанет между Маринкой и её пациентами, Маринкой и коллективом.

– Доберусь как-нибудь, – думала девушка, вглядываясь в утренние, холодные зимние сумерки за окном. – Не всё же от Андрюши зависеть?