Леди в маске (ЛП)

— Сейчас он без сознания и в довольно плохом состоянии, с опухшими глазами и лицом, а тело все в сильных ударах, будто его страшно колотили об землю. Сейчас он в Св. Мунго, врачи ухаживают за ним, — Гарри неловко потер затылок. — Гермиона, это… эта жертва — Драко Малфой.

— О боже, нет! Люциус! — и оказался шокирован тем, как быстро она вскочила с кресла, тут же принявшись собирать вещи.

— Люциусу уже сообщили, он сейчас в госпитале, — проговорил он, пораженный заботой Гермионы о нем. Та уже схватила сумочку и плащ с крючка на стене и направилась к двери. — Что ты собираешься делать?

— Я иду в больницу, чтобы быть с Люциусом. Возможно, он был не лучшим отцом, Гарри, но он всегда любил Драко больше всего на свете, и, без сомнения, сейчас он чудовищно разъярен, — Гермиона бросила на Гарри странный взгляд. — Думаю, тебе не сильно хочется увидеть разгневанного Люциуса, это не самое приятное зрелище, поверь мне. Но я пойду, хочу быть рядом с ним, и потом… сейчас я нужна ему.

Гарри смотрел, как она выходит из кабинета, направляясь к лифтам. Гермиона бодро двигалась, пробираясь между людьми, идущими по коридору. Но лифта она ждать не стала, направившись вместо этого к лестнице и спустившись по ней. Ошеломленный Гарри последовал за ней. А в голове его всю дорогу билась одна единственная мысль: бог мой, а ведь Гермиона влюбилась в Малфоя… Так и не остановившись и по-прежнему не обернувшись на него, она без колебаний активировала камин и скрылась в том. Гарри тут же последовал за ней.

Очень скоро они вышли в главном вестибюле госпиталя, где Гермиона чуть задержалась, дожидаясь друга, чтобы тот показал ей палату Драко. И ничуть не удивилась, когда ее привели к частному лифту, ведущему в отдельное VIP-крыло госпиталя. Вместо холодной, стерильной плитки здесь были самоочищающиеся паркетные полы и ценные картины на стенах. Только самые богатые пациенты, те, кто не рассчитывал на министерство для оплаты своих расходов, имели право на выздоравливание здесь. Но Гермиона очень сильно волновалась о Люциусе и Драко, чтобы обратить внимание на местную роскошь.

Она последовала за Гарри до конца коридора и через большую деревянную дверь вошла в палату Драко. С искаженным лицом и нахмуренными от беспокойства бровями Люциус сидел возле кровати своего сына. Но когда он поднял глаза и увидел ее, плечи его расслабились, и Гермиона заметила, что он с облегчением выдохнул. Она бросилась к нему и крепко обняла за плечи, наклоняясь, чтобы поцеловать его.

— Как он? — тихо спросила она, успокаивающе целуя его в макушку.

— Все еще без сознания, но все анализы показали, что никаких повреждений мозга нет. Мне уверенно говорят, что это чудесно, хотя обследование и показало не менее шести прямых попаданий. Кто бы ни была нападавшая, она очень безжалостна. К концу второго проклятия он уже не чувствовал холода, а она все била и била Драко Круциатусом еще три-четыре раза, удерживая его почти минуту при каждом использовании. Что он мог сделать такого ужасного, чтобы заслужить это? Помнится, ты только вмазала ему по физиономии… — тихо произнес Люциус, все еще глядя на сына, в крови и синяках лежащего на кровати.

— Ошибаешься… я ударила его только потому, что он начал пошло шутить со мной. К тому же у нас с твоим сыном уже была подобная стычка в школе, когда он нарвался на оплеуху. А когда я напала на него, будучи «Леди в маске», он даже не сопротивлялся мне. Все-таки Драко достаточно умен, чтобы понимать, что несколько галеонов и какие-то безделушки не стоят его жизни или здоровья. Я не понимаю, как она вообще могла быть настолько безжалостной… — смущенная Гермиона подошла ближе к краю кровати. — Кошмар… Он выглядит просто ужасно.

— Это еще ничего, уже гораздо лучше, лечебные зелья и заклинания все-таки работают, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Знаешь, не могу поверить, что почти потерял своего ребенка, снова… — Люциус устало потер переносицу.

Увидев его таким расстроенным, сердце Гермионы сжалось. Она чувствовала себя жутко виноватой, поскольку сама была косвенной причиной того, что Драко оказался ранен.

«Если бы я не создала образ «Леди в маске», ах, если бы не придумала эту ведьму, этого Робина Гуда в юбке, то тогда б не появилось этой садистки-подражательницы, мучающей людей».

— Прости, Люциус, — тихо повинилась Гермиона. Тот поднял голову и сразу понял, о чем она думает. Он потянулся к ее руке и усадил к себе на колени.

— Не переживай. Это не твоя вина, детка. Тебе не стоит извиняться, — прошептал Мафой, положив подбородок ей на плечо и вздыхая от понимания, сколь сильно утешает его тепло и присутствие Гермионы.

— Это моя вина, Люциус, эта психопатка просто копирует меня.

— Нет, она не может копировать тебя, потому что она — это не ты. Ты же никогда никому не причиняла боль… Не говоря уже о Непростительных, — он поцеловал Гермиону в щеку и повернул лицо к тихо стоящему возле окна и не желающему вмешиваться в столь интимную беседу Гарри. — Вы уже нашли ее?