Ледяная бомба Ноль

Остальные кивнули или пробормотали в знак согласия и выпили свой кофе. На следующее утро, когда мы с Соней должны были подняться на борт русского траулера, кольцо было на ней.

Встреча произошла почти точно на разделительной линии между США и Россией. Дошли до вершины Берингова пролива и стали ждать траулера.

Было невероятно холодно. Мимо проплывали льдины . Я больше не носил свой костюм и пальто; На мне была темно-синяя парка и термобелье. Но у меня все еще был мой маленький «арсенал» со мной.

Российский траулер торопился добраться до нас, продираясь сквозь лед. Соня и я были на палубе и смотрели.

На подводной лодке возникло напряжение. Капитан Нильсон стоял на мостике и смотрел в бинокль. Он смотрел не только на траулер, но и на море вокруг корабля. На своих постах стояли пулеметчики.

Мои брови и ресницы покрылись инеем. Я заполз глубже в капюшон своей парки. Я взглянул на Соню, но все, что я мог видеть на ее лице, был кончик ее носа. Дышать через нос становилось все труднее. Подняв руку в рукавице, я с удивлением обнаружил, что мои ноздри забиты льдом.

Траулер подошел к лодке, и мощные дизели повернули назад. Я видел, как бросали и ловили канаты. Когда суда соединились, русский капитан со своего мостика посмотрел на капитана Нильсона с суровым лицом. Капитан подводной лодки тоже выглядел именно так.

Если это был рыболовный траулер, то наверно очень крупную рыбу искали с помощью каких-то крайне необычных инструментов. На носу стоял пулемет не менее пятидесятого калибра. Экран радара вращался на высокой мачте. У всего экипажа на палубе были винтовки.

Внезапно русский капитан сделал что-то совершенно неожиданное. Он отсалютовал капитану Нильсону. На салют ответили немедленно. Был спущен трап, соединяющий подводную лодку с траулером.

На мгновение взгляд русского капитана упал на меня, когда я взял Соню за руку, и мы подошли к сходням. Взгляда, который я увидел, было достаточно, чтобы заставить меня остановиться. Если бы я был один с ним, я бы схватил Вильгельмину. Это был взгляд, который уничтожил вас раньше, чем увидел вас. Я уже видел этот взгляд раньше. ... и я знал, что мне не будут рады на борту этого траулера. Два русских моряка протянули руку, чтобы помочь Соне, когда она перешагнула через сходни на траулер. Море было бурным и грязно-серым. Мчащиеся льдины были цвета свежесрезанной плоти, пронзительно-белого цвета, который вы видите прямо перед тем, как потечет кровь.

Они взяли Соню за локти и помогли подняться на борт. Затем пришла моя очередь. Я осторожно переступил через доску. Когда я приблизился к траулеру, краем глаза я увидел, как русский капитан вышел на мостик и посмотрел на меня. Члены экипажа, ожидавшие меня, на мгновение оглянулись. Но в этот момент капитан отдал им какой то приказ. Я остановился на шаткой доске и посмотрел вверх. Мы с капитаном снова переглянулись.

Сообщение, которое он передал своим членам экипажа, было простым. Я бы не выдержал и двадцати секунд в этом ледяном море. Если бы я соскользнул с трапа, капитану не пришлось бы везти американского агента в Россию.

Он посмотрел на меня. Он был не особенно высоким мужчиной, даже не шести футов, но излучал силу. Он был массивного телосложения, и в парке его плечи выглядели так, будто он носил наплечники для регби . Но я не видел в его теле огромной силы. Я видел в этом что-то примитивное, фундаментальное, такое же фундаментальное, как большой топор.

Он стоял и смотрел на меня со своего вздымающегося мостика. Хотя корабль качался, он, казалось, стоял совершенно неподвижно, глубоко засунув руки в карманы куртки. Удержаться на трапе стало трудно. Я не собирался плавать в этом ледяном, смертоносном море и быстро пошел на траулер. Соню уже увели вниз.

Два члена экипажа посмотрели на меня, и их винтовки были переброшены через плечи. Трап был скользким, но не таким скользким, как вздымающаяся палуба траулера. Они наблюдали за мной, когда я добрался до корабля. Один из них почти наклонился вперед, чтобы помочь мне, но потом оба отступили назад. Между траулером и подводной лодкой поднялась волна. Это вывело меня из равновесия. Я шатался взад и вперед по доске, одной ногой почти готовой ступить на палубу. Два русских моряка непонимающе смотрели на меня. Вся команда смотрела, но никто не пытался мне помочь. Траулер накренился, и, чтобы не упасть, я опустился на одно колено.

Я позволил своим раскрытым ладоням схватиться за трап. Выплескивающаяся вода промочила меня и промочила доску. Я стиснул зубы, встал и быстро ступил на палубу траулера.

Когда я был на борту, я схватился за перила. Я был так зол, что не мог ничего сказать никому из них, не вызвав международного инцидента. Но я стоял и смотрел на двух членов экипажа с открытой ненавистью. Они на мгновение оглянулись. Затем они опустили глаза. Потом эта пара ушла. Я посмотрел на мостик, но капитана уже не было. Мои штаны и парка промокли и я начал мерзнуть.