Ледяная бомба Ноль

Самолет приземлился в аэропорту Аламеда недалеко от Сан-Франциско. Было поздно, и мы не ели с тех пор, как покинули Вашингтон. Когда мы сошли с машины, нас встретил командир военно-морской авиабазы , молодой капитан-лейтенант ВМФ с кителем, полным наград. Он отнесся к нам с официальной вежливостью и указал на ожидающий «кадиллак». Я видел, как офицеры стояли у самолета и смотрели на ноги Сони, когда она шла от самолета к машине. Если они и комментировали это, то держали это при себе. Призывники не были ограничены протоколом. Тут и там раздавались свистки и рычания. Соня только улыбнулась с уверенностью женщины, которая точно знает, что у нее есть.

Нас отвезли в Дом офицеров, где был устроен богатый буфет. Пока мы ели, Соня продолжала улыбаться офицерам вокруг нас. Она была не единственной женщиной там, но она была самой привлекательной, и она это знала.

Мы сели рядом за длинным столом. Офицеров представили как членов экипажа подводной лодки, на которой мы должны были отправиться. Капитаном был молодой человек, на несколько лет моложе командира базы, к тому же капитан-лейтенант.

За столом было много смеха и шуток. Соне, видимо, понравилось. Офицеры относились к ней с уважением. Они немного поддразнили ее, сказав, что позаботятся о том, чтобы все секретные планы были помещены в безопасное место до того, как она поднимется на борт. И обрадовала их, сказав, что понятия не имела, что американские морские офицеры так молоды и красивы. В этот момент Советский Союз мог кое-чему научиться.

Ее юмор и спонтанное поведение соответствовали ей. Она могла быть русским агентом, но в ту ночь она покорила сердце каждого мужчины за тем столом. И, может быть, еще немного моего .

После ужина мы разошлись. Я не видел Соню до следующего утра, когда мы поднялись на борт подводной лодки.

Был туманный день, типичный для Сан-Франциско. Серое небо казалось настолько низким, что до него можно было дотронуться, а строительные леса влажно блестели. За завтраком я узнал, что все полеты приостановлены до полудня.

Я прошел с капитаном подводной лодки по мокрому асфальту туда, где пришвартовалась подводная лодка. Я видел много активности на палубе, и мне было любопытно, где Соня. Я понятия не имел, где она провела ночь.

Капитана звали Нильсон. Он увидел, как я смотрю на субмарину спереди назад, а затем оглядываюсь вокруг, и сразу понял.

— С ней все в порядке, — сказал он, беря в руки часто используемую трубку и спички.

Я улыбнулся ему. — Я так и думал — кстати, как мне тебя называть? Командир? Шкипер?

Он усмехнулся, держа спичку над трубкой. Картер , на флоте того, кто командует кораблем, всегда называют капитаном. Неважно, капитан он, лейтенант или старшина, он остается капитаном. Он улыбнулся, зажав трубку в зубах. «Я говорю это не для того, чтобы показаться высокомерным, я просто хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно на борту».

Я кивнул. «Ну, я хочу поблагодарить вас и ваших людей за хорошее обращение с мисс Трешенко прошлой ночью».

Он улыбнулся. «Пожалуйста, мистер Картер».

Я прочистил горло. — Не зайдет ли слишком далеко, если я спрошу, где она провела ночь? Я имею в виду, я как бы чувствую ответственность за нее.

Капитан усмехнулся. — Ты не зайдешь слишком далеко. Она провела ночь в моем доме.

— Я понял.

'Я не верю этому. Она осталась со мной, моей женой и нашими четырьмя детьми. Кажется, она нравилась детям. Думаю, она им тоже понравилась. Она красивая женщина.

— Я тоже начинаю её узнавать.

Мы достигли трапа подводной лодки. Нильсона свистнули на борт. Он отсалютовал флагу на корме, когда подошел дежурный офицер.

Я сказал дежурному офицеру: «Прошу разрешения подняться на борт».

«Разрешение предоставлено », — ответил он.

Я ступил на скользкую палубу, где не чувствовал себя как дома в своем обычном костюме и плаще. Мужчины в рабочей одежде ходили туда-сюда, наматывая кабели. Капитан Нильсон провел меня вниз по лестнице и по узкому коридору в офицерскую столовую. Соня сидела и пила кофе.

Когда я вошел, она широко улыбнулась мне. Вокруг нее сидели трое офицеров. На ней была рабочая одежда, как у матросов, которых я видел наверху, только выглядела она в ней лучше.

Один из офицеров за столом повернулся к Нильсону. "Майк, куда ты положил это восхитительное создание?"

Капитан ухмыльнулся. У нас есть кофе. «В моей каюте, — сказал он, — но, думаю, я буду спать с тобой».

Двое других офицеров засмеялись. Человек, разговаривавший с Нильсоном, сказал: «Я пытался убедить мисс Трещенко чтобы она попыталась вытянуть из меня кое-какие военные секреты».

— Вы все очень милые, — сказала Соня.

Нильсон и я сели за стол. Через громкоговоритель прозвучал гудок, извещающий моряков о том, что пора обедать. Я посмотрел на часы. Было только шесть часов.

"Мы выходим в девять часов," сказал капитан Нильсон.

Я посмотрел на улыбающееся лицо Сони. «Ты неплохо выглядишь так рано утром».

Она насмешливо опустила свои длинные ресницы. 'Спасибо.' Вам это нравится?'

'Очень.'