Ледяная кровь

Но я сильнее этого. Я не позволю ему управлять мной. Даже когда я почувствовала присутствие теней в своем сознании, я все равно их контролировала. Мои дары, будь то огонь или тьма, уже не были дикими. Они были – мои и подчинялись мне.

– Аркус, – выдохнула я, – накройся льдом.

Я услышала треск льда и краем глаза увидела, что Аркус сначала укрыл толстым слоем льда своего брата, который лежал на полу, а затем накрылся льдом сам.

И, наконец, я отпустила себя.

Сердце мое билось в два раза быстрее, внутри меня пылало нескончаемое пламя закатов. Оранжевый цвет опалил мне глаза, и я погрузилась в мучительные волны белого огня. Он был в сотни раз жарче того, от которого Аркус спас меня, когда я сжигала свою одежду в аббатстве. Это было похоже на падение в бурлящую лаву.

Я сосредоточилась на черном очертании трона. Он по-прежнему пытался отнять у меня тепло, настойчиво вытягивая его, как будто желая вырвать мое сердце прямо из груди. Но я была не просто Огнекровной. Возможно, именно такая судьба и была мне уготована, но мне удалось взять под контроль Минакса внутри меня. Я смогла это сделать.

Притягивая каждую мысль о тепле и огне в сознании и в сердце, я медленно наращивала внутри себя давление, пока оно не стало мучительно невыносимым. И тогда я выбросила его наружу, чтобы взорвать трон. Взрывной волной меня отбросило назад, ударив о ледяную колонну. Ослепленная, я увидела, что трон расплавился лишь наполовину, и я еще раз повторила все действия. Дай теплу накопиться, учила меня бабушка. Взнуздай его, учил меня брат Тисл. Отпусти его, учил меня Аркус. Снова и снова я собирала тепло, преодолевала сопротивление, копила силу и отпускала ее с пьянящей уверенностью, которой я никогда не чувствовала раньше.

У меня по лицу градом катился пот, руки тряслись, я кричала, стараясь выплеснуть как можно больше тепла. Наконец, остаток ледяного трона раздулся, как переполненная бочка, и взорвался, взлетев вверх облаком крошечных капель, которые шипели, парили и наполняли воздух струйками света.

Минакс взвился внутри меня и лихорадочно завибрировал при виде пустого места, где стоял трон – его дом на протяжении тысячи лет. Я почувствовала его замешательство, его краткое чувство утраты, которое затем сменилось восторгом, когда он осознал, что теперь он может свободно жить внутри меня. Он стал устраиваться поудобнее, заполняя собой все мое сознание.

Послышался звук, напоминающий звон разбитого стекла. Это Аркус пробивался сквозь ледяную защиту, который спасла его от моего огня. Он подошел ко мне, и сквозь пелену я услышала, как он назвал мое имя, и почувствовала его руки на своих плечах. Но сознание мое уплывало – так смывает волной песчинки в море.

Я слышала голос, который торжественно гудел тысячью колоколов, и каждое слово отдавалось в моей голове мучительной болью.

– Мой истинный сосуд, ты освободила меня. Мы всегда будем вместе.

Когда тьма начала расти во мне, я поняла, что раньше она применяла лишь часть своей силы. Она позволила мне уничтожить трон, потому что хотела этого. Я была частью плана. И теперь она росла внутри меня, поглощая меня саму.

Мне нужна была помощь человека, чья сила превосходила мою, – девушки с золотистыми волосами и янтарными глазами, которая помогла Аркусу выжить, которую видела я, заблудившись в лесу в снежно-белой метели. Если это действительно была пророчица – провидица, которая исцелила Циррус, – мне нужна была ее помощь.

– Сейдж, – произнесла я, обращаясь к ней той частью своей души, которая знала больше, чем разум, – помоги мне.

И голос из моих видений прошептал мне на ухо.

– Чтобы наполниться светом, тебе нужно просто сделать выбор. Выбирай прощение. Выбирай любовь.

Ее слова наполнили меня силой для борьбы с тенями. Я заставила себя сосредоточиться на светлых вещах: любви, надежде и исцелении, новых начинаниях и прощении. Я заставила себя мечтать о жизни, которую я хотела прожить, а не вспоминать боль и чувство вины из прошлого. Я представила маму – она улыбалась и гордилась мной, и рядом с ней бабушку – они протягивают ко мне руки, чтобы тепло обнять. Любовь была силой – очищающей, как огонь. И я раскрыла ей объятия.

Меня наполнил ослепляющий золотистый свет. И тут же раздался нечеловеческий крик, полный муки – агонии, и затем тьма, наполнявшая меня изнутри, вырвалась наружу и заклубилась черным дымом в воздухе. Я чуть не упала, но Аркус удержал меня, прижав к своей груди.

Минакс черной тенью навис над нами. Он попытался вновь проникнуть в меня, но я заполнила свое сознание мыслями о любви, стараясь, чтобы свет оставался устойчивым и ярким.

Тень чудовища мерцала, становилась то мутной, то прозрачной, изо всех сил пытаясь сохранить свою форму. Вибрируя, Минакс отступил – он хотел вернуться ко мне, но знал, что это невозможно.

Краем глаза я заметила какое-то движение. Расмус вырвался изо льда и полз к нам по полу. Он дрожал, лицо его приобрело болезненный серый оттенок, а голубые глаза были наполнены болью.

– Вернись ко мне, Минакс, – хрипло сказал он.