Ледяная кровь

Я отпустила его и снова откинулась на мягкий матрас, схватившись руками за свою кружащуюся голову. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в незнакомой комнате. Вокруг кровати колыхалась прозрачная ткань балдахина, а открытое окно прикрывали тяжелые шторы.

– Где я?

– В старой комнате королевы, – он улыбнулся щербатым ртом и махнул рукой на дверь у стены. – А это дверь в комнату Аркуса. Повезло вам, что я так рад видеть вас обоих, а то ведь мог и усомниться в разумности его выбора.

Не успела я ответить на его поддразнивание, как меня накрыло волной тошноты.

– Меня сейчас стошнит.

– У тебя в желудке ничего не осталось, кроме воды. Твой организм принимал только воду. Ты пережила шок, твое тело только-только начало исцеляться. Я сижу с тобой с момента своего приезда, беседую в надежде, что ты полностью очнешься. И я рад, что ты, наконец, пришла в себя.

– Сколько времени прошло?

– Перед тем, как войти в город, Аркус послал за нами. Мы прибыли на следующий день после того, как ты… заболела. Я не отходил от твоей постели три дня.

– А до этого вы были в аббатстве? В безопасности?

Брат Гамут нахмурился.

– Большинство из нас остались целы и невредимы. После того, как пришли солдаты…

Он встретился со мной взглядом и вздохнул.

– Мы думали, что брату Лэку неизвестно о выходе через катакомбы. Но мы ошиблись. Как только солдаты узнали о тебе, они начали допрашивать нас. Но Аркус вернулся быстро. Они с братом Тислом вступили в бой с солдатами. Те, кто был помоложе и в силах, тоже пошли сражаться.

– Вы победили?

– Мы убежали. Потом ушел Аркус, чтобы привести своих сторонников в замок. Остальные прятались в пещерах на склоне горы, пока не получили от Аркуса весть, что можно вернуться в аббатство. Но он хотел, чтобы брат Тисл был здесь, когда все закончится, чтобы помочь ему советом. А я предложил свою помощь в исцелении всех, кто был ранен в бою.

– Брат Гамут, почему вы отводите взгляд? Вы что-то скрываете?

Он покачал головой и начал говорить медленнее, с трудом.

– Мы потеряли нескольких наших братьев и сестер в бою.

Он назвал мне имена погибших друзей, в том числе веселого брата Пила. Я крепко сжимала его руку, пока он говорил, и по моим щекам текли слезы.

– Остальные в относительном порядке, – заверил он меня. – У сестры Клоув сломана рука, но уже заживает. Сейчас мы все ей помогаем.

– Я тоже буду помогать, – сказала я, садясь и глубоко вздыхая. – Как только мне станет лучше, я вернусь вместе с вами. Аббатство – теперь и мой дом.

– Я рад, что ты называешь аббатство своим домом. Мне самому пришлось выпить много чашек собственного чая, чтобы не переживать за тебя так сильно.

– Теперь уже все в порядке. Но, пожалуйста, расскажите мне все подробно. Мне нужно знать, что я пропустила.

Он снова похлопал меня по руке и, сморщившись, быстро отдернул ее.

– Только если позволишь протирать тебе лицо и шею. Даже Огнекровные не должны так гореть.

Он говорил, продолжая промокать мне лоб, щеки и шею прохладной тканью. Я часто прерывала его, и он отвечал на мои вопросы, иногда призывая меня помолчать, чтобы он мог закончить мысль.

Я пыталась, но терпение мне не присуще.

Пока я была без сознания, сражаясь с лихорадкой, Аркус убедил большую часть дворян, что он является законным королем. Ему не пришлось предъявлять доказательств, что над государством нависло проклятие. Люди и сами уже давно чувствовали это сердцем. Но Аркусу все же пришлось предпринять некоторые действия, поскольку народ слишком уж давно жил одной войной. Он приказал вернуть войска из соседних стран и направил послов, чтобы начать долгий процесс восстановления отношений с королевскими особами. Потребуется время, сказал брат Гамут, чтобы люди простили. Ледяной Король воплотил в себе все темные стороны Минакса. Новому королю придется пройти долгий путь, чтобы вернуть доверие.

– Но с ним все в порядке? – спросила я с тревогой. – Как он справляется с горем после смерти брата? Если бы вы только видели его, брат Гамут. Он выглядел… сломленным.

– Я знаю, дитя. Я вижу его печаль. Он сам не свой.

Мы помолчали, и тут дверь открылась, и вошел Аркус, глядя на брата Гамута. Он был без капюшона, и я хорошо видела его глаза. Сегодня они были цвета замерзшего озера, припорошенного снегом. Он был мрачен, щеки ввалились, будто он давно не спал. За несколько дней он словно постарел на несколько лет.

– Я немного побуду с ней, брат, – тяжело произнес Аркус, закрывая за собой дверь. – Коронация еще не скоро.

Но как только он увидел меня, глаза его широко раскрылись.

– Она пришла в себя!

– Теперь ты можешь говорить прямо со мной, – заметила я.

– Руби, – вздохнул он, осторожно надвигаясь своим огромным телом на меня, будто думал, что я улечу, как испуганная птица.

Меня и тронуло, и удивило, что после всего того, что мне пришлось пережить, он все еще считал меня хрупкой.

Он положил мою ладонь на свою холодную руку. Я вздрогнула, но не от холода, а от ощущения его прикосновения, и по коже у меня побежали мурашки.

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил он.