Ледяная синева (ЛП)

– У меня же под ним ничего нет!

– Американцы, – пробормотал себе под нос Рено, выходя из комнаты. Он быстро вернулся и бросил ей хлопковый юката^[9].

– Надень это, а я найду твоему парню карту.

Саммер схватила бело-синий хлопок, собираясь идти в ванную, но Така не убрал рук с её плеч.

– Можешь переодеться здесь.

– Нет!

Но он уже стянул кимоно с её плеч, и, взвизгнув, Саммер быстро надела юката Рено на голое тело.

Засмеявшись, Рено сказал что-то по-японски. «Конечно, ещё одно оскорбление», – подумала Саммер, завязывая пояс на талии.

– Я вроде ясно выразился – руки прочь, – по-английски ответил Така.

«Ну, может, и не оскорбление», – поворачиваясь, решила Саммер. Рено бросил на пол бесценное старинное кимоно, а Така расстелил на его месте подарок Ханы-сан. Изображение, знакомое Саммер большую часть её жизни, неожиданно приобрело новый смысл, когда Така положил рядом карту.

– Дед был прав, – сказал Рено. – Она таки рассказала тебе, где святилище.

– И я был прав. Она не знала, – парировал Така. – Посмотри, Саммер. Гора, которую Хана-сан нарисовала, прямо здесь, – он указал на карту, – а ворота пониже, за городком Тонацуми. Руины храма должны быть где-то между ними.

– Хорошо, хоть зима была теплой. В горах мог бы до сих пор лежать снег, – сказал Рено.

– Думаешь, какой-то там снег остановит такого, как Сиросама?

– Этого сумасшедшего старого глупца? Он безвреден.

– Нет, – возразила Саммер. – Не безвреден.

Рено долго и задумчиво смотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Таку.

– Я ухожу. Вернусь утром. Тогда и обсудим подробности. – Он уже подошёл к двери, надел ботинки и закрыл солнечными очками свои яркие глаза. – Можете воспользоваться моей кроватью, – ухмыльнувшись, добавил он и ушёл, закрыв за собой дверь.

[1] Оякодон – одно из любимых блюд японцев. В переводе с японского «оякодон» означает «родители и дети» – ведь в его составе есть и курица, и яйцо. Готовится оно быстро и просто, а продукты, которые нужны для этого блюда, всегда под рукой. Его едят дома, продают в закусочных на обед, готовят в ресторанах. Оякодон относится к так называемым блюдам домбури, или домбуримоно. Блюда домбури – это чаша (дон) с рисом, на котором лежит еще что-то: кусочки говядины или свинины, жареный угорь, креветки темпура.

[2] Гостиница в традиционном японском стиле.

[3] Футон – традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф.

[4] «Клуб десятитысячников» – обозначение группы людей, которых объединяет один специфический признак: все они занимались сексом в самолётах.

[5] Роппонги (яп. 六本木, «шесть деревьев») – квартал района Минато в Токио. Известен как бизнес-центр и центр ночной жизни. Многие посольства расположены в Роппонги, и в ночной жизни квартала активно участвуют иностранцы.

[6] Оябун – «шеф», центральная фигура в иерархии якудза.

[7] Кацусика Хокусай (1760 – 1849) – великийяпонский художник, иллюстратор, гравёр периода Эдо. Работал под множеством псевдонимов. Является одним из самых известных на Западе японских гравёров.

[8] Современный японский тост.

[9] Лёгкое мужское кимоно для дома.

Глава 22

– Я лягу на кровати Рено, – рассеянно сказал Така, всё ещё пристально разглядывая кимоно. – А ты можешь на футоне.

– Почему? Его кровать так же страшна, как и туалет?

 Така повернулся к Саммер. Казалось, её не испугала неожиданная встреча с Рено, но, впрочем, она вообще не из пугливых. Ему было не по душе видеть её в юкате кузена. Снова эта собственническая хрень, которая в последнее время кипит у него в крови. Он всё ещё не мог поверить, что ударил Рено за предложение заняться тем, что они практиковали в юности. Но то был просто секс втроём с готовой на это молодой женщиной. Секс Така понимал очень хорошо. А вот что происходит между ним и Саммер, он не понимал.

Наверное, в этом можно винить его таинственного американского отца. Японская сторона Таки была гораздо прагматичнее: секс полезен для здоровья и физической формы, и его ни в коем случае не следует смешивать с прозой жизни – браком, бизнесом и другими важными делами. Он предпочитал, чтобы секс не был разбавлен эмоциями и чувствами, и до настоящего времени у него всё так и получалось.

Его будущая жена прекрасно вписывалась в эти правила. Она прелестна, изящна, управляема и неплоха в постели. У них был бы идеальный брак, и даже если дед не смог принять Таку, то правнуки наверняка смягчат его сердце.