Ледяная Смерть

Ваня с чувством поставил чашку на стол, так, что жалобно звякнула вся посуда. Кошки бросились врассыпную. Ошалевшая Сметана запрыгнула на спинку дивана в паре сантиметров от моего плеча, и к звону посуды добавился треск рвущейся ткани.

-Может, и закончил бы, если бы у меня была нормальная жизнь, а старший брат не подзатыльники раздавал, а общался, как с человеком!

Антон смерил Ваню хмурым предупреждающим взглядом, но промолчал.

-Короче. Сообщи, когда найдешь, что ответить, – прихватив чашку с кофе, Ваня гордо покинул кухню.

В наступившей тишине было слышно, как Сметана методично кромсает когтями обивку дивана.

-Отцы у нас разные, – после паузы сообщил Антон. – Про мать ты знаешь. Старший брат спился. Отец отъехал. Ванька закончил девять классов и никак не может поступить в техникум. Два раза уже проваливался. Вот поступит, закончит и пусть катится, – мрачно продолжил он.

Я еще немного отодвинулась от Сметаны и вспомнила, что в кармане платья лежит блокнот.

“Ты правда работаешь в школе?” – написала я, открыв его на чистой странице.

Антон невесело усмехнулся.

-Это все, что тебя заинтересовало?

Я не двигалась, ожидая ответа, и он со вздохом объяснил:

-Я охранник. Пока у детей каникулы, свободен. Раз в неделю проверяю, что там все нормально. Сметана, блин! – Антон наконец заметил, чем занимается котенок, и за шкирку отодрал его от дивана. – В стиралке запру!

Что-то бухнуло в глубине квартиры. Кошки синхронно бросились на звук. Антон угрюмо посмотрел на дверь и положил в рот кусок яичницы.

“Я проверю”, – беззвучно произнесла я и выскользнула из-за стола.

Находиться с ним рядом в таком состоянии не хотелось.

***

Ваню я обнаружила в своей комнате. Он методично выкидывал мамины платья из комода, сгребая их в кучу на полу.

– Невозможно, – бормотал он. – То будь умницей. То заткнись и не ной. То пойди учиться, стань нормальным человеком. То ни о чем не волнуйся, вместе справимся. Это не у меня, а у него биполярка. Определиться, блин, не может, то ли он живет дальше после Катьки, то ли существует, как зомби. С работы, на работу. С работы, на работу. Все лето дома. Хоть бы на курс какой сходил. На те же танцы! Так и загнется в этой дыре. До города сорок пять минут на электричке. А это между прочим тоже жизнь. Сам-то! Армия, служба. Ради чего, спрашивается? Чтобы закончить охранником в школе. Нет. С меня хватит. Поеду к дядьке в Москву. Только соберу вещи. И поеду.

Тут он заметил меня.

– Ты почему в моей комнате?

Я ограничилась поднятыми бровями – писать вопрос в блокноте было долго.

Ваня растерянно оглянулся на комод.

– Где… Погоди. Я же хотел пойти к себе.

Он оглядел гору платьев и бессильно осел на пол. Обхватил колени и начал медленно раскачиваться.

– Как же я это ненавижу…

Я прислушалась. На кухне снова работал телевизор. Антон и не думал появляться. Я подошла к Ване и опустилась перед ним на колени. Как ему помочь, я не знала, но очень хотела что-то сделать.

– Голова, – еле слышно пожаловался Ваня.

Антон говорил, что Хельга умела замораживать боль. Может, и у меня получится. Должно же быть хоть что-то хорошее от моей новой силы. Я обхватила голову Вани ладонями, заставляя поднять на меня глаза.

Где-то глубоко во мне жила зима. Там, в памяти древнее самого мироздания, стояли, укрытые снегом, как саваном, мертвые деревья. Ледяной ветер истрепал их ветви, сорвал последние листы и вынул самую душу, прокрался под самую кору. Снег укрыл их, заморозил до лучших времен. Холод – это милосердие. Мысль родилась в глубине сознания, импульсом пронеслась по самым кончикам пальцев. Холод – это покой. Зима – это спасение. Я вглядывалась в грустные карие глаза Вани и думала об истерзанных деревьях. Им холодно. Конечно, им холодно. Но им больше не больно.

Благословенный холод тек от моих ладоней к вискам Вани, гасил его боль. Ваня обхватил меня за талию и легонько водил по спине пальцами. Потом перестал. Я не отследила момент, когда руки его безвольно легли на колени, но почувствовала, что Вани больше нет. Он спал, как спят деревья, сберегая силы до прихода весны.

– Ты что?.. – послышался за спиной голос Антона. – Ты что нахрен сделала?!

Он отпихнул меня от брата, но было поздно. Ваня покачнулся и медленно, боком сполз на пол. Только слабое дыхание свидетельствовало о том, что парень еще жив, но и оно сделалось едва различимым. Я не слышала стук его сердца, но точно знала, что оно стало биться медленнее.

Антон понял это одновременно со мной. Он пальцами нащупал пульс. Ваня был жив. Но какой-то момент я подумала, что Антон меня ударит. Вместо этого он спросил убийственно спокойным голосом:

-Ты можешь это вернуть?

Я растерянно покачала головой. Я даже не знала, что именно произошло.

– Твою мать, Вера!

Он приобнял Ваню за плечи и долго сидел, сгорбившись, словно ему было больно дышать.

– Какой там был адрес этой школы? – спросил он, не поднимая головы. – Ты запомнила?

Я кивнула, но он этого не увидел.

– Твою мать, Вера, ты запомнила?

“Да”, – одними губами произнесла я, неосознанно напрягая связки.