Ледяная Смерть

Я закатала рукава голубого ситцевого платья и провела рукой по волосам. В зеркале на меня смотрела молодая колхозница. Щеки округлились и порозовели, в глазах появился блеск.

Антон велел спускаться через пять минут. Спорить с ним не хотелось. Я вообще не представляла, как с ним теперь себя вести. Он знал, что я не нарочно, я знала, что я не нарочно. Но Ване, лежащему на раскладушке, от этого было не легче.

Прихватив блокнот и потрепав за ухом Сметану, я спустилась на улицу. Солнце резануло глаза, плечи обнял пыльный душный воздух. Минивэн ждал у подъезда. Я неуклюже забралась в кабину. Даже будь у меня голос, я понятия не имела, что сказать. “Извини”? “Я не хотела“?

Я чуть не угробила его брата.

– Пристегнись.

Антон поправил зеркало заднего вида и завел мотор. Минивэн с пыхтением тронулся с места. Минут двадцать мы ехали в абсолютной тишине. Антон сосредоточенно смотрел на дорогу, сжимая руль двумя руками. На светофоре он резко затормозил, и сзади засигналила машина.

– За собой последи! – рявкнул Антон.

Я невольно вжалась в сидение. Не то, чтобы мы были давно знакомы, но я его таким еще не видела. Костяшки пальцев на руле побелели, поза была напряженная, глаза колючие, будто он готовился к драке. Я видела, как под полами куртки мелькнула кобура. Этот несдержанный злобный Антон пугал меня до чертиков.

“Тепло, моя радость. Уже теплее”, – вдруг прозвучал в голове бархатный голос.

Я встрепенулась. Лестер!

“Просто скажи, где ты!”

“Ну нет, так неинтересно”.

Я завертела головой. За окном поля постепенно сменялись многоэтажками. Сначала они, как грибы, торчали посреди зеленых массивов, потом замелькали чаще, и я поняла, что мы въехали в город.

– Что? – Антон подозрительно скосил на меня глаза. – Что-то увидела?

Я покачала головой.

– Тогда что?

Впереди замаячили многоэтажки сине-лилового оттенка. Цвет был таким несуразным, что я сразу его узнала. Все совпадало: с одной стороны три лиловых дома, с другой – заправка с ярко-зеленой крышей, больше похожая на деревенский домик. Мы ехали по дороге от дачи к моему дому.

Ну конечно. Лестер же знаком с моей мамой. Ему даже не пришлось бы использовать волшебство, чтобы она его впустила.

Забыв про блокнот, я искала, где написать, что нам срочно нужно сворачивать.

– Только не на стекле, – предупредил Антон, направляя минивэн к обочине.

Меня снова бросило вперед, и утренний кофе подкатил к горлу.

– Так что там? – заглушив мотор, Антон наблюдал за мной в зеркало заднего вида, не поворачивая головы. Взгляд у него был холодный и далекий, как в первый день нашего знакомства. – Напиши.

Я достала блокнот с привязанным карандашом. Вместо “Прости меня”, крутившегося на языке, нацарапала: «Я жила недалеко. Мне очень нужно домой. Это быстро».

Антон задумчиво разглядывал буквы.

– Там живут твои родители?

Я закивала. Любимые родители. И один тип, который может помочь.

Антон вытянул руки на руле и нахмурился. На переносице залегла глубокая складка.

– И давно вы не виделись?

Я снова кивнула.

– Надо повидаться с мамой, – сурово проговорил он, будто обращаясь сам к себе. – Но времени у тебя будет максимум пятнадцать минут.

Хватит, чтобы вытрясти из Лестера правду.

– Добро, – Антон завел мотор. – Как до города, я знаю. Дальше на Варшавку?

Вера, 14 лет

После того, как Лестер запретил мне оживлять предметы, я на время успокоилась. Потом стала гадать: если нельзя оживлять, может, получится лишить жизни?

На дворе стоял июль. Я торчала у деда на даче. По выходным приезжала мама – отдыхать от городских выхлопов, как она говорила. Сидя в тени раскидистой яблони, мама раскрывала на коленях журнал, в котором рецепты диетических блюд соседствовали со схемами для вязания, и погружалась в чтение. Я обычно лежала рядом на пледе и строчила очередную историю.

Мама к моему хобби никак не относилась – видно, считала, что скоро писательство перестанет меня интересовать. Но в тот день она решила спросить, о чем я все время пишу. На раскрытой странице красовалось детальное описание кровавого убийства. На всякий случай я прикрыла текст локтем.

– Ни о чем.

– Папе, я помню, ты все рассказывала, – едко заметила мама.