Ледяная свадьба

Анне сия идея весьма понравилась.

– И можно разве дом изо льда такой возвесть? Вот дабы все было так, как на рисунке? – засомневалась Анна и снова посмотрела на изображение.

– Архитектор Еропкин в том мне поручился, – соврал Волынский. – Дом будет построен с колоннами и крышей. И все статуи, что на рисунке видны будут изо льда изваяны. И баня при доме будет ледяная. И в той бане молодые даже попариться смогут.

– Не врешь, Петрович? – Анна своим тяжелым взглядом посмотрела на Волынского.

– В том могу поручиться, государыня. Не посмел бы я лгать в глаза моей монархине. И моя голова пусть в закладе будет!

– Быть по сему! – вскричала Анна Ивановна. – То, что придумал наш обер-егермейстер и кабинет-министр Артемий Волынский нам любо! И пусть же сам Волынский подготовкой того действа и руководит! Зимой ледяной дворец должен быть построен!

Волынский низко полонился императрице. На этот раз он вышел победителем из придворной интриги. Хотя проект увеселения он придумал только что на ходу.

Анна же после этого нашла глазами свою любимицу Авдотью Буженинову.

– Вот тебе, куколка, и свадебка! Али не ты просила меня тебя замужеством осчастливить? Осталось дело за малым. Тебе женишка хорошего сыскать! Желаешь за Лакосту замуж? Он у нас король самоедский и ты, после того как станешь королевой, будешь мне словно сестра.

– Да нужон мне твой Лакоста, матушка. Какой Лакоста король? Смех один! Я иного женишка желаю.

– Кого же?

– А вот Квасник, чем не жених? – Буженинова вскочила на ноги и подбежала к шуту Голицыну, коего Квасником при дворе именовали.

Авдотья схватила Квасника за руку и потащила к императрице.

– Вот какого жениха я желаю! Он хоть и не король, но князь. И настоящий князь. А мне желательно княгиней статью

– Дак он уже дважды женат был, куколка, – шутливо возразила императрица.

– И что с того? Нынче он твоими заботами, матушка, холост.

Буженинова намекнула Анне на то, что последнюю жену Голицына итальянку Лючию Морено, она приказала выслать из страны и брак между ними расторгла.

– Что скажешь, Квасник? – спросила его Анна. – Моя куколка тебя в мужья просит! То милость великая. Она мне ближе многих и для неё я много чего сделать могу.

Голицын молчал. Он был самым несчастными и забитым из шутов Анны Ивановны. Никогда за подачками не гнался и брошенных монет с пола не выбирал. За него это делали другие шуты, не столь щепетильные.

Его обязанностью при дворе была разносить квас придворным. От того и кличка к нему пристала – Квасник. Иные шуты постоянно над ним издевались, кроме сеньора Пьетро Мира. Да и придворные, особенно из немцев, часто его унижали.

Хотя в последнее время задирать Квасника перестали. Это стало опасно, как на его защиту стала Буженинова. А благоволить она стала к Кваснику, после того как он по её просьбе отколотил Лакосту.

– Чего молчишь, дурак? – Анна повысила голос. – Али вопрос тебе мой не понятен? Не уразумел?

Императрица снова начала сердиться. Во время болезни настроение у неё менялось быстро. Но на помощь Кваснику пришла куколка.

– Дак он согласен, матушка. Не разговорчив уродился. Так то в муже не самое плохое.

Анна засмеялась:

– Быть по сему! И Кваснику быть женихом моей лейб-подъедалы Авдотьи Ивановны Бужениновой! А вам всем, – Анна обвела глазами придворных, – подарки к свадьбе в доме ледяном готовить! И такие подарки дабы всем завидно было!

Вопрос о свадьбе был решен…

***

Год 1739, октябрь, 15-го дня. Санкт-Петербург.

В доме у Артемия Волынского. Конфиденты.

Артемий Волынский собрал у себя своих конфидентов 15 октября 1739 года. И прибыли все кроме графа Мусина-Пушкина, который отбыл в Москву по высочайшему повелению, и старика адмирала Соймонова, которому занедужилось.

Прибыли в его дом Петр Михайлович Еропкин, Андрей Федорович Хрущев, Иоган Эйхлер, Жан де ла Суда. Прибыл также, недавно с заводов уральских вернувшийся, статский советник Василий Никитич Татищев, большой друг Волынского. Собрались они все в кабинете у хозяина. Тот всех слуг из дома удалил, дабы о разговоре враги не узнали ничего.

Артемий Петрович сам разливал вино по бокалам гостей.

– Кто-то донес о нашем совещании на моей даче, господа, – сообщил Волынский. – И было в доносе, что собирались мы с целями злонамеренными. И была царица в страшном гневе. Я думал, что меня прямо из дворца в Шлиссельбург доставят, или в подвал к Ушакову.

– А вслед за тобой и всех нас, – прошептал побледневшими губами Иоганн Эйхлер.

– Но слышал я, что ты Артемий, с большой милостью из дворца вернулся, – сказал Хрущев. – Али ложны сии сведения? Ведь ты не Шлиссельбурге. Да и мы не в подвалах пыточных у Ушакова.

– Верные сведения, Андрей, – согласился Артемий Петрович. – Но токмо благодаря уму моему это случилось, да вот сему рисунку.

Волынский показал на рисунок Еропкина.

– Но это мой проект твоего нового дома, Артемий? – удивленно посмотрел на хозяина дома архитектор. – Чем этот рисунок смог помочь?