Ледяная свадьба

– Нет, матушка государыня милостивая. Никто не обижал шута твоего Адамку.

– Не лукавь! – предостерегла его императрица. – То не тебя вороги обидеть хотели. Не тебя. А верного слугу престола нашего, любезного нам, герцога Бирона. А через него и меня грешную. Ушаков!

Вперед вышел глава Тайной розыскных дел канцелярии генерал Андрей Иванович Ушаков.

– Я здесь и к услугам вашего величества!

– Ты все уже знаешь?

– Так точно, ваше императорское величество! – гаркнул в ответ Ушаков. – Все про сие дело мне ведомо.

– Так расскажи мне, что там произошло, когда я в постели лежала и делами не занималась.

– 11-го дня, матушка, сего месяца, поручик Преображенский Булгаков, что в должности секретаря своего полка состоит, вызвал шута твоего Адамку на поединок. С чего вызвал того мне не ведомо. Никаких ссор меж ними до того не было. И Адамка того Булгакова обезоружил и шпажонку из его руки выбил. На том они и разошлись, матушка. Но Булгаков с дружками решились шуту твоему отомстить за то. И подстерегли его на Грязной улице.

– И что далее?

– А далее они набросились на Адамку и с ног его сбили. Но как раз наш подполковник Альбрехт мимо проходил и твоего шута от погибели спас.

– Кто были офицеры сии? – спросила императрица.

– Поручик Булгаков, матушка, поручик Яковлев, поручик Ростопчин, да прапорщик Егоров, – ответил Ушаков.

– Они, стало быть, меня уже похоронили, генерал? Думали, помрет Анна и делать можно, что захочется? Много воли взяли! Да я еще жива! Булгакова арестовать и голову ему срубить! Яковлева, Ростопчина и Егорова офицерских званий лишить и сослать подалее в гарнизоны захудалые. И каждого перед тем бить плетьми. По сто ударов каждому! Понял ли меня, Андрей Иваныч?

– Все будет исполнено по воле твоей матушка-государыня.

– А как Булгакову станут голову снимать, на то я сама посмотреть желаю! Герцог! – Анна повернулась к Бирону.

– Я здесь, Анхен.

– Отчего я Куракина здесь не вижу? Он к моему утреннему выходу уже и являться не желает? Такоже меня похоронил?

– Я здесь матушка государыня, – из-за спин придворных вышел, протолкавшись, князь Куракин, и низко склонился перед императрицей.

– Так это ты не хотел службу нести у дверей спальни моей? Тебе при молодом дворе лучше?

Голос Анны задрожал от негодования. Куракин испугался и пал на колени.

– Что ты, матушка-государыня! Я ежечасно бога молил о драгоценном здравии твоем. Как могла подумать, что служба при особе твоей мне не мила.

– Ладно, не скули, – Анна немного успокоилась, поймав взгляд Бирона. – И помните все, что я еще жива, и я пока империей Российской правлю! А с министрами я еще разберусь. Рано они меня похоронить захотели. Где Волынский?

Артемий Петрович был здесь, и сразу появился пред царицей. Он поклонился и сказал:

– Готов выслушать волю вседержавной государыни.

– Артемий, ты для чего тайные сборища собирал на даче своей? Али я не осыпала тебя милостями своими? Али ты не обер-егермейстер и не кабинет-министр? Мало тебе моих милостей?

– Матушка-государыня. Я токмо об услаждении взоров моей государыни пекся. Токмо про то. И завистники и недруги мои чернят имя мое в глазах твоих, матушка.

– А отчего ты сборища свои столь далеко от столицы и дома твоего устраивал? И мне донесли, кого ты там собирал. Все недруги мои там были. И Еропкин, и Хрущев, и Мусин-Пушкин. Я про их слова поносные про любезного нам герцога Бирона знаю.

Волынский понял, что кто-то уже донес на него. Враги не спали и действовали. Но как интриган искушенный Артемий Петрович также уразумел, что подробностей их разговора на даче императрица не знает. Ежели бы знала, то с ним бы уже Ушаков в подвале тайной канцелярии беседовал.

Волынский видел торжествующие глаза Рейнгольда Левенвольде. Этот негодяй метит на его место кабинет-министра. Бирон молча взирал на него и не пытался вмешаться в разговор и повлиять на его исход. А ведь он только что спас князя Куракина одним взглядом.

Но Волынский и сам кое-что придумал. Он открыл бархатную папку и вытащил из неё проект дома нового, который для него архитектор Еропкин нарисовал недавно.

– Государыня, вот то ради чего мы собиралась на моей даче. И вот что архитектор Еропкин для нас нарисовал. Никакой измены не было, а была токмо забота об услаждении взоров государыни действом доселе невиданным.

С этими словами Волынский протянул листок с рисунком государыне. Анна приняла его и посмотрела. Затем подняла глаза на кабинет-министра и спросила:

– Что сие, Артемий Петрович?

– Проект дома, коий мы зимой построить вознамерились. И сей дом будет полностью токмо изо льда сооружен. И в сем доме для потехи государыни матушки можно будет свадьбу сыграть.

– Свадьбу? – императрица сразу отошла душой и на её лице появилась улыбка.

Придворные вздохнули с облегчением. Ай да Волынский! Заставил таки Анну сменить гнев на милость. Ведь не одного еще она сегодня наказать намеревалась.

– Так что за свадьба, Артемий Петрович? – снова спросила Анна.

– Дак, шутиха твоя, матушка государыня, Авдотья Буженинова сколь просила тебя замужеством ея осчастливить. Вот в сем ледяном дворце мы свадебку и наладим.