Ледяная трилогия

Понеслись стремительные девяностые.

Началась веселая и страшная эпоха Ельцина.

Для братства настало золотое время. Мы добились того, о чем мечтали: прочно вошли во власть, создали мощные финансовые структуры, основали ряд совместных предприятий.

Но главным успехом братства стало проникновение наших в высшие властные структуры.

Брат Уф, обретенный в конце семидесятых в Ленинграде, за два года сумел сделать фантастическую карьеру: от доцента инженерно-экономического института до вице-премьера в российском правительстве. Он руководил экономическими реформами и приватизацией государственной собственности. Продажа сотен заводов и фабрик шла через руки Уф. Практически в первой половине 90-х он был хозяином недвижимости России.

Невозможно переоценить его вклад в дело братства. Благодаря рыжему Уф мы стали по-настоящему экономически свободными. Вопрос денег для нас был навсегда решен. А деньги на планете мясных машин двигали все.

Я боготворила рыжего Уф.

Его небольшое, но неистовое сердце часто говорило с моим.

Уф возглавил радикальное крыло братства. Радикалы старались любыми средствами увеличить количество наших и дожить до Великого Преображения.

В отличие от них, мы не были столь эгоистичны и работали на грядущие поколения.

Но Уф своим великим экономическим рывком приблизил будущее: к 1 января 2000 года НАС во всем мире стало 18 610.

И я впервые поверила, что ДОЖИВУ!

Узким кругом мы справляли Новый год в загородном доме Уф. Это был единственный приемлемый для нас праздник из всех праздников мясных машин: ведь каждый новый год приближал час Великого Преображения.

После недолгого сердечного разговора мы сидели на ковре вокруг горы фруктов и молча ели. Мы вообще старались не разговаривать на языке мясо-машин.

И вдруг Уф замер со сливой в руке. Серо-синие глаза его прищурились, маленький упрямый рот приоткрылся:

– Через год и восемь месяцев мы все станем лучами света!

Я замерла. Замерли и остальные.

Уф обвел нас пронзительным взглядом. И добавил твердо:

– Я знаю!

Вмиг глаза его увлажнились, губы задрожали, слива выпала из пальцев. Слезы потекли по его щекам.

Я бросилась к нему, обняла.

И, обливаясь слезами, стала целовать его веснушчатые руки.