Ледяная земля

Корабль был в плохом состоянии. Он боком плелся вдоль берега; туда, на гальку, уже высыпала команда Эрака, чтобы посмотреть, что происходит. Корабль тяжело кренился набок и уходил глубоко под воду, куда глубже, чем ему полагалось. Планшир с поврежденной стороны находился всего в десяти сантиметрах над поверхностью моря.

– Это драккар Слагора! – выкрикнул один из скандианцев, узнав волчью голову на бушприте.

– Что он тут делает? – недоуменно спросил другой. – Когда мы поплыли в Аралуин, он сидел себе спокойно в Скандии.

Уилл прибежал со стороны скал, там он развлекался тем, что кидал в воду щепки. Он увидел, как Ивэнлин спускалась на берег, и присоединился к ней. Под влиянием новых событий ее раздражение было забыто.

– Откуда пришел этот корабль? – спросила девушка, и Уилл пожал плечами:

– Понятия не имею. Я был там, у скал. Поднял глаза, а он уже тут.

Теперь драккар подошел совсем близко. Матросы выглядят изможденными и осунувшимися. Он видел, что в корпусе не хватает нескольких досок, а вместо мачты, которую разнесло в щепки, торчит неровный обрубок. Это же заметили и скандианцы, сгрудившиеся поблизости, и принялись бурно обсуждать.

– Слагор! – выкрикнул Эрак. – Откуда, черт возьми, ты выбрался?

Дородный мужчина, который стоял на корме у руля, приветственно помахал рукой. Он выглядел очень уставшим и явно счастлив, что добрался до гавани.

Один из матросов стоял на носу корабля; он бросил конец тяжелого троса людям Эрака, ждавшим на берегу. Вскоре десятеро схватились за канат и принялись тянуть драккар, помогая ему преодолеть последние несколько метров. Гребцы благодарно откинулись на скамьях, не в силах даже поднять тяжелые весла из резного дуба, и те оставляли за собой длинные следы на воде, то и дело вращаясь в уключинах и с глухим стуком ударяясь о борта корабля.

Корабль килем проскреб по гальке и остановился. Он сидел в воде глубже, чем «Волчий ветер», и потому не смог забраться так далеко на берег. Нос ткнулся в грунт и накрепко застрял.

Люди начали спускаться с палубы, они с трудом переваливались через фальшборт и падали прямо в воду. Гребцы с трудом доковыляли до сухой земли, растянулись с усталыми стонами на жестких камнях и песке и затихли, точно убитые. Одним из последних спустился на берег капитан Слагор. Борода и волосы его были всклокочены и покрылись солью, точно инеем. Глаза покраснели, взгляд был затравленным. Он приблизился к Эраку. Странно, но они не поприветствовали друг друга обычным для моряков способом – схватив друг друга за плечи. Уилл понял: эти двое друг от друга не в восторге.

– Что ты делаешь тут в это время года? – просил Эрак Слагора.

Тот удрученно покачал головой:

– Это нам еще повезло, что мы здесь оказались. Мы были в двух днях пути от Халласхольма, когда нас застигла буря. Волны огромные, размером с замок, и ветер прямиком с полюса. Мачта сломалась в первый же час, и мы никак не могли ее снять. Двух людей на этом потеряли. Она все била и била по ватерлинии, и мы не успели от нее избавиться, как она проткнула дыру в обшивке. Одну каюту затопило, мы и заметить не успели, и в трех других началась течь.

Драккары хоть и выглядели как открытые шхуны, на самом деле были очень крепкими, во многом благодаря особому устройству корпуса: все пространство разделялось на четыре водонепроницаемых отсека под главной палубой и два – между нижними галереями для гребцов. Именно благодаря прочности этих отсеков судно держалось на плаву, даже если его захлестывали огромные волны, бушующие в Бурепенном море.

Уилл перевел взгляд на Эрака. Он заметил, что, услышав слова Слагора, этот коренастый мореход нахмурился.

– А что вы вообще делали на море? – спросил он. – Время для путешествий не самое подходящее.

Слагор взял деревянный кубок с бренди из рук кого-то из людей Эрака. Матросы Эрака разносили воду своим изможденным соплеменникам и даже обрабатывали раны, которые те, судя по всему, получили, пока буря швыряла их корабль из стороны в сторону. Слагор принял подношение как должное, и Эрак слегка нахмурился. И снова Уилл почувствовал, что между двумя капитанами нет ладу. Слагор рассказывал о своих злоключениях с какой-то враждебностью, как будто за что-то оправдываясь. Он выпил половину кубка одним длинным глотком и вытер рот тыльной стороной ладони, а затем ответил кратко:

– В Халласхольме погода прояснилась. Я подумал, нам хватит времени, чтобы перескочить через пояс бурь.

Эрак недоверчиво уставился на него:

– В это время года? Ты что, спятил?

– Я подумал, мы успеем, – повторил Слагор упрямо, и Уилл заприметил, что глаза Эрака сузились.

Коренастый ярл понизил голос, чтобы его не слышала команда. Слова разобрать могли лишь Уилл с Ивэнлин.

– Черт тебя побери, Слагор, – с горечью проговорил он. – Да ты просто хотел пораньше начать сезон набегов.

Слагор злобно уставился на него:

– А что, если и так? Я капитан, и решать это мне. Только мне, слышишь, Эрак?