Ледяная земля

Она услышала, как кто-то выкликает ее имя, и с тихим стоном села на своем ложе. Комнатная рабыня проходила между рядами растянувшихся тел, то и дело нагибаясь, чтобы потрясти кого-нибудь за плечо и спросить, не знают ли они, где найти аралуинскую рабыню по имени Ивэнлин. Чаще всего в ответ она получала непонимающие взгляды и равнодушное пожимание плечами. Жизнь в рабстве не располагала к новым знакомствам.

– Я здесь! – отозвалась Ивэнлин, и рабыня повернулась посмотреть, откуда донесся голос, заметила девушку и осторожно прошла к ней между спящими.

– Ты пойдешь со мной, – важно проговорила она.

Комнатные рабыни, прислуживающие обитателям палат, считали себя выше простых кухонных рабов – людей, живших среди грязных сковородок, разлитого вина и разбросанной еды.

– Куда? – спросила Ивэнлин, но девушка в ответ только презрительно фыркнула:

– Куда прикажут. – Заметив, что Ивэнлин не поднимается, она нехотя добавила: – Ярл Эрак зовет.

В конце концов, никакой власти она над кухонными рабами не имела, даже если и считала себя лучше их. Для скандианцев разницы между рабами не было. Раб – это раб, и, если не считать лидеров дворовой шайки, все они одинаковы.

Те, кто лежал или сидел неподалеку, проявили вялый интерес к происходящему. Порой случалось, что знатные скандианские воины заводили себе личных рабынь – наиболее привлекательных девушек.

Недоумевая, что бы это все могло значить, Ивэнлин встала и тщательно сложила одеяло, оставив его около печи, чтобы обозначить свое место. Затем, знаком попросив пришедшую девушку показать ей дорогу, проследовала за ней.

Палаты Рагнака были настоящим лабиринтом из коридоров и комнат, которые вели от центрального зала с высокими потолками, где подавали еду и проводили собрания. Теперь девушка вела Ивэнлин по тесным и темным коридорам, пока они не дошли до тупика. В конце прохода располагалась дверь, и рабыня указала на нее.

– Сюда, – сказала она и немного погодя добавила: – Сначала лучше постучись.

Девушка развернулась и заспешила обратно по плохо освещенному коридору. Ивэнлин помедлила, не понимая, что происходит, а потом постучала костяшками пальцев по массивной дубовой двери.

– Входи!

Она узнала голос, донесшийся из покоев. У Эрака была луженая глотка: он привык выкрикивать приказы громче, чем завывал ветер в Бурепенном море. Казалось, он просто не может говорить тише. На внешней стороне двери была задвижка; девушка подняла ее и вошла внутрь.

Палаты Эрака были скромными. Здесь была лишь гостиная и спальня, отгороженная тканой шерстяной занавесью. В стене гостиной был устроен небольшой очаг, наполнявший комнату приятным теплом, и стояли несколько стульев. Соломенный пол покрывал очень дорогой ковер – Ивэнлин сразу поняла, что он не местной работы. Наверно, достался Эраку во время одного из походов на Галлику. Живя в замке Аралуин, девушка повидала много похожих изделий. Мастера из Долины Тьерр работали над одним ковром десять лет, и потому стоили такие шедевры целое состояние. Эрак, однако, вряд ли заплатил за него хоть одну монету.

Ярл сидел у огня, откинувшись на спинку одного из резных стульев, крайне удобных на вид. Он жестом подозвал Ивэнлин и показал на бутылку и стаканы, стоявшие на невысоком столике в центре комнаты:

– Входи, девочка. Налей нам вина, и давай посидим. Нам нужно кое-что обсудить.

Ивэнлин робко прошла по комнате и разлила красное вино по двум бокалам. Затем, протянув один из них скандианцу, села на свободный стул. Но, в отличие от Эрака, она не развалилась на нем. Напротив, Ивэнлин примостилась на краешке, готовая к бегству. Ярл пристально посмотрел на нее, и в глазах его, кажется, мелькнула грусть, а потом он махнул ей рукой:

– Успокойся, девочка. Никто не причинит тебе вреда, а уж я тем паче. Пей вино.

Ивэнлин нерешительно поднесла бокал к губам и внезапно обнаружила, что вкус у вина на удивление хорош. Эрак наблюдал за девушкой и увидел на ее лице невольное выражение удовольствия.

– То есть в вине ты разбираешься. Это мне досталось, когда в прошлый сезон мы наткнулись на флорентийский корабль. Отхватил большую бочку! Неплохое винишко, а?

Ивэнлин согласно кивнула. Она начала понемногу успокаиваться, и от выпитого вина внутри ее разлилось мягкое тепло. Девушка поняла, что уже много месяцев не пила ничего крепкого. Ей подумалось, что теперь надо быть крайне осторожной в своих поступках. И в словах.

Она ждала, пока скандианец заговорит. Капитан, казалось, колебался, не зная, с чего начать. Напряжение между ними все росло, пока наконец у Ивэнлин не сдали нервы. Она быстро отхлебнула вина и спросила:

– Почему вы послали за мной?